было намъ, какъ что-то гудѣло; посылали провѣдывать, но всего-то не могли взять въ толкъ....» Дали мнѣ проводниковъ, которые и вывели насъ на дорогу въ лагерь.
10-го Октября, рано по утру, нашъ 6-й корпусъ выступилъ въ походъ. Разнесся слухъ, что французы оставили Москву и идутъ на Калугу, по новой Калужской дорогѣ. Нашему корпусу приказано было идти и стать на перерѣзъ французамъ. Выступая изъ-подъ Тарутина противъ Мюрата, мы ожидали большаго дѣла; а идя на перерѣзъ французамъ, ожидали жаркаго и упорнаго сраженія, что и оправдалось въ послѣдствіи. Погода настала осенняя, мрачная. Подъ вечеръ пришли мы къ селенію Аристову и расположились при немъ. Пошелъ дождь; не смотря на то, разложили огни и варили пищу. Тутъ же узнали, что французы уже заняли Боровскъ, и мы, на другой день рано, тронулись къ Малоярославцу, чтобы тамъ предупредить непріятеля. Шли почти весь день, сдѣлали привалъ и опять потянулись передъ вечеромъ; цѣлую ночь были въ движеніи. Около полуночи остановились въ какомъ-то селеніи, стали на дорогѣ, какъ шли, простояли нѣсколько часовъ, и это время показалось намъ чрезвычайно скучнымъ. На рѣчкѣ, протекавшей въ селеніи, былъ испорченъ мостъ, мы его поправляли; потомъ переправились черезъ рѣчку и опять пошли. Передъ разсвѣтомъ остановились на дорогѣ въ такомъ-же порядкѣ, въ какомъ шли. Однажды, во время этого перехода, я сидѣлъ на лафетномъ ящикѣ, какъ вдругъ проѣзжаетъ мимо меня кто-то верхомъ и спрашиваетъ:—«Какая это рота»?—Я отвѣтилъ.—«Кто ко-
