французы слабѣютъ.» Хотя это была и правда, но она не совсѣмъ успокоивала умы.
Наконецъ, 5-го октября, приказано было готовиться къ выступленію противъ французовъ. Сами ли главнокомандующіе надумались или до нихъ дошли слухи объ общемъ желаніи, было не извѣстно, но только всѣ чрезвычайно обрадовались. Нога моя почти поправилась, отзывалась боль немного въ колѣнѣ; я еще не много прихрамывалъ, однако рѣшился идти вмѣстѣ съ ротою. Бо̀льшаго дѣла, какъ подъ Бородинымъ, не ожидали. Полагали, что у Мюрата тысячъ около сорока, а это считали за ничто, и шли какъ на вѣрную добычу. Взяли для лошадей на лафеты фуража, а людямъ велѣли взять сухарей и заготовить говядины. Вечеромъ тронулись въ походъ. Нашему корпусу со всей артиллеріей пришлось переходить черезъ рѣчку, по мосту, устроенному на правой сторонѣ Тарутина, и какъ мостъ былъ дурно устроенъ, то артиллерія переправилась съ затрудненіемъ; у меня, напримѣръ, провалился ящикъ; на этотъ случай наѣхалъ генералъ Капцевичъ и тутъ же распушилъ меня. Когда перешли мостъ и двинулись впередъ, то приказано было соблюдать тишину и не высѣкать огня для трубокъ. Приблизившись къ своимъ ведетамъ, остановились подлѣ лѣска, находившагося въ правой сторонѣ отъ насъ. Лошадямъ задали корму, люди поѣли и расположились ночевать. Пѣхотные составили ружья въ козлы, полегли какъ шли, въ колоннахъ, одинъ подлѣ другаго; мы тоже расположились, какъ попало. Погода была хорошая, но холодноватая, особенно къ утру и мы порядочно продрогли. Какъ только начало разсвѣтать, послышались въ отдаленности, правѣе отъ насъ пушечные выстрѣлы. Мы поднялись и построились: пѣхота въ колонны, а артиллерія съ боку колоннъ; Псковскій и Московскій полки находились во главѣ колонны, а я съ своими четырьмя орудіями при послѣднемъ. Простояли въ такомъ
