Куропаткина, Ренненкампфа и другихъ, о которой мы получили бы самыя точныя свѣдѣнія и безъ него. Армія не нуждалась въ присутствіи и дѣятельности Краснова, разъ онъ пріѣхалъ не офицеромъ, а писакой — рекламистомъ подвиговъ нашихъ начальниковъ съ Куропаткинымъ во главѣ.
Говоря о спеціально военномъ корреспондентѣ типа Краснова, нельзя не затронуть вопроса о корреспондентахъ офицерахъ, состоявшихъ въ рядахъ арміи и писавшихъ въ газетахъ по своей иниціативѣ и по соглашенію съ редакціями. Это зло къ несчастію также было допущено въ нашей арміи, и я смѣло высказываю убѣжденіе, что до заключенія мира ни одинъ офицеръ, ни одинъ воинскій чинъ, находящійся на театрѣ военныхъ дѣйствій, не долженъ имѣть права участвовать своимъ словомъ въ прессѣ, и вотъ почему:
1. Армія побѣждающая не нуждается ни въ какихъ корреспондентахъ для освѣщенія обстановки, объясненія такихъ или иныхъ своихъ дѣйствій; общество не судитъ побѣдителей и вполнѣ удовлетворяется фактомъ побѣды, а попадется ли на столбцы газетъ больше или меньше подробностей о побѣдахъ не столь важно. Статскіе корреспонденты сумѣютъ удовлетворить интересы публики, а, какъ не участники военныхъ дѣйствій, они дадутъ болѣе безпристрастное описаніе.
2. Армія побѣждаемая не можетъ допустить публичнаго разоблаченія своей дѣятельности, потому что разоблаченіе подрываетъ авторитетъ военной власти, дѣлающійся при неудачахъ и безъ того неустойчивымъ. Пока идутъ военныя дѣйствія, особенно нужно поддерживать авторитетъ командованія, а не разрушать его, и потому печатная гласная критика нежелательна. Можно и должно принимать самыя безпощадно суровыя мѣры за неудовлетворительное командованіе, какъ напр. подъ Тюренченомъ, но дозволять печатную критику начальниковъ и вообще военныхъ дѣйствій офицерами изъ арміи нельзя. Я прошу не смѣшивать понятія о корреспонденціи съ понятіемъ о донесеніи, такъ какъ послѣднее должно быть всегда правдиво и незамаскировано, дабы можно было знать о неудачахъ и ихъ причинахъ, но эти донесенія могутъ и не предаваться временно гласности.
