японцы не шутятъ, то сейчасъ же призналъ себя неспособнымъ выносить тягости военной службы. Я перечитывалъ нѣсколько разъ присланную мнѣ литографію и не вѣрилъ своимъ глазамъ… но къ несчастію это былъ фактъ; такъ командовалъ нами нашъ воевода! Вмѣсто того, чтобы писать такую безсмыслицу, черезъ три мѣсяца послѣ Тюренчена, Куропаткину слѣдовало 21-го апрѣля послать изъ Ляояна въ Сейлючжанъ телеграмму не вышеприведеннаго содержанія, а слѣдующаго: „съ полученіемъ сего передать командованіе Восточнымъ отрядомъ такому то, а вамъ, вмѣстѣ съ вашимъ начальникомъ штаба (нянькой), явиться ко мнѣ для объясненій вашего позорнаго пораженія и бѣгства; остальные виновные будутъ также привлечены къ отвѣтственности; хвалю и благодарю только доблесть славныхъ 11-го и 12-го стрѣлковыхъ полковъ, сумѣвшихъ поддержать своимъ геройствомъ честь арміи и Россіи“. О, тогда ручаюсь, клянусь всѣмъ, что у меня есть святого, что позоръ Тюренчена не былъ бы такъ ужасенъ по своимъ послѣдствіямъ, не былъ бы такъ гибеленъ для арміи, и такая мѣра спасла бы насъ отъ послѣдующихъ неудачъ. И, главное, вѣдь все равно шила въ мѣшкѣ не утаишь; армія отлично знала и сознавала фактъ пораженія и бѣгства, но такая безнаказанность за нихъ въ первомъ же столкновеніи съ врагомъ показала и вселила убѣжденіе, среди генераловъ и офицеровъ, что война есть служба совершенно неотвѣтственная, что дозволено рѣшительно все: и нерадѣніе, и неисполненіе, и нераспорядительность, и отступленіе безъ надобности, и неподдержка своихъ, и даже бѣгство.
Необходимость принять рѣшительныя мѣры послѣ Тюренчена видна изъ того, что уже черезъ недѣлю Куропаткинъ нашелъ нужнымъ отозвать Засулича и передать его отрядъ Графу Келлеру[1], но эта была только жалкая по-
- ↑ Уже находясь далеко впереди отряда, съ разѣздомъ, я получилъ записку отъ одного изъ ординарцевъ штаба, сообщавшую мнѣ такими словами перемѣну командованія: „вы вѣроятно знаете, что Засулича убрали, на его мѣсто присланъ Келлеръ“. Даже у такихъ маленькихъ чиновъ Восточнаго отряда было убѣжденіе, что паническаго генерала убрали, а слѣдовательно былъ же онъ виноватъ въ случившемся подъ Тюренченомъ погромѣ.
