никомъ 6-й Восточносибирской дивизіи, входившей въ составъ Восточнаго отряда, ген. лейт. генеральнаго штаба Трусовымъ. Никакъ не могъ понять почему этотъ генералъ ѣдетъ отъ мѣста сраженія, съ своимъ адъютантомъ, въ Ляоянъ.
21 апрѣля я продолжалъ путь къ р. Ялу и встрѣтилъ большой транспортъ раненыхъ, на носилкахъ, въ двуколкахъ и просто тащившихся пѣшкомъ. Мнѣ показалось, что шли и совсѣмъ здоровые, но утверждать не могу. Я прибылъ въ половинѣ дня на этапъ Сейлючжанъ, отъ котораго оставалось всего 25 верстъ до г. Фынхуанчена. Мнѣ сказали, что ожидаютъ съ минуты на минуту прибытія начальника Восточнаго отряда, и слѣдовательно я доѣхалъ до мѣста назначенія. Здѣсь уже встрѣтились отступавшіе обозы второго разряда и артиллерійскіе парки. Все это шло торопливо, въ безпорядкѣ, въ какомъ то нервномъ возбужденіи. Командовавшій паркомъ, или частью его, офицеръ не зналъ забирать ли ему сложенные на этапѣ большіе запасы артиллерійскихъ снарядовъ, но его выручили батареи, рѣшившія взять ихъ въ свои ящики. Во время нагрузки раздался не то выстрѣлъ, не то взрывъ. У всѣхъ лица побѣлѣли. Я пошелъ по направленію звука и около одной изъ фанзъ увидѣлъ разсѣивающееся облако дыма. Войдя въ помѣщеніе, я почувствовалъ запахъ, напоминающій сожженіе обыкновеннаго чернаго пороха; вѣроятно его нечаянно сожгли китайцы, сильно шумѣвшіе въ фанзѣ. Я вернулся объяснить грузившимъ снаряды артиллеристамъ причину взрыва. Начальникъ транспорта собирался уже выступать, а, узнавъ, что я состою вь распоряженіи г. Засулича, просилъ доложить ему, что, во исполненіе его распоряженія пороть нижнихъ чиновъ за пьянство, онъ выпоролъ двухъ своихъ людей.
Помѣщеніе этапа начало наполняться чинами полевого контроля, интендантства и управленія корпуснаго врача. Наконецъ, около 6—7 часовъ вечера, прибылъ генералъ Засуличъ со своимъ штабомъ. Не могу сказать, чтобы я былъ принятъ любезно или нелюбезно, а просто индиферентно. Генералъ сказалъ только: „вы кавалеристъ; будемъ посылать васъ въ развѣдку“. Я началъ присматриваться къ дѣя-
