бы Вафангоу, а тогда Ляоянъ могъ бы быть побѣдою, вмѣсто пораженія.
Посмотримъ же, справедливо ли такое мнѣніе, и можно ли считать виновнымъ за результаты Вафангоу кого либо другого, кромѣ командной власти арміи. Не имѣя никакого плана дѣйствій, Куропаткинъ занялъ центральное по отношенію къ войскамъ Оямы положеніе въ Ляоянѣ и началъ подготовлять свою будущую побѣду.
Я не считаю планомъ идею „терпѣть“, т. е. отступать и выжидать до момента какого то колоссальнаго превосходства силъ, потому что тѣмъ не менѣе мы ткнулись въ Ляоянъ, гдѣ возможность сосредоточенія силъ Русской Арміи зависѣла совсѣмъ не отъ насъ, а исключительно отъ японцевъ, которые и предоставили намъ любезно эту возможность; къ сожалѣнію такая капитальная ошибка стратегіи нашего противника не была нами использована.
Замѣтимъ, что, отправляясь на войну, Куропаткинъ согласился подчиниться Намѣстнику, т. е. тогдашнему главнокомандующему. Послѣднему приходилось руководить и Артуромъ и арміей; онъ былъ готовъ утилизировать силы полевыхъ войскъ для помощи крѣпости прикрывавшей Тихоокеанскую эскадру. Куропаткинъ же преслѣдовалъ лишь одну цѣль — сбереженіе до болѣе удобнаго момента своей арміи.
Съ самаго начала военныхъ дѣйствій г. Куропаткинъ проявляетъ полную пассивность личнаго руководства войсками: онъ посылаетъ г. Засулича на берега р. Ялу и, давъ ему весьма неопредѣленныя указанія, не заботится о препятствіи наступленію Куроки; позволяетъ Восточному отряду отступить однимъ махомъ, безъ всякаго на то принужденія противникомъ, къ Ляншаньгуань, а затѣмъ и еще далѣе, уступая безъ выстрѣла укрѣпленныя позиціи и разработанный готовый стратегическій путь наступленія. Въ отношеніи воспрепятствованія высадкѣ японцевъ у Бицзыво Куропаткинъ проявляетъ полную пассивность, ибо ограничивается какимъ то намекомъ, въ видѣ высылки къ станціи Пуландянъ отряда Г. М. Зыкова (4 бтл., 6 эск., 8 орд. и части погран. стражи), результаты чего опредѣляются имъ такими
