бенное впечатлѣніе: прочитавшій ихъ не можетъ не придти къ убѣжденію, что человѣкъ ихъ писавшій представляетъ изъ себя прежде всего совершенство въ нравственномъ отношеніи, какъ личность, которой были совершенно чужды какіе бы то ни было недостатки, свойственные человѣческой природѣ. Такого отсутствія эгоизма, тщеславія, корысти, самомнѣнія нѣтъ, и не знаю будетъ ли когда либо въ человѣкѣ. Наоборотъ, такое богатство простоты, смиренія, честности, доброты и другихъ добродѣтелей можетъ быть удѣломъ только святыхъ. Я никогда не думалъ, чтобы въ наше время могъ существовать, и въ особенности въ военной средѣ, человѣкъ такой безусловной чистоты и невинности. Не понимаю, какъ жизнь, притомъ столь глубоко сознательная, не оставила никакихъ слѣдовъ на цѣльности нравственнаго облика незабвеннаго героя. Но конечно причины такого явленія понятны: нравственная сила Романа Исидоровича была необычайно велика, и ее не могли не только сломить, но даже потревожить, никакія обстоятельства человѣческой жизни, такъ же точно, какъ не могли побороть его военнаго генія никакія усилія весьма искуснаго и фанатически настойчиваго врага. Романъ Исидоровичъ въ жизненной борьбѣ, т. е. въ борьбѣ идеала нравственнаго человѣческаго существа противъ существа животнаго и злого, былъ всегда побѣдителемъ, а потому ему было легко побѣждать и на полѣ сраженія. Сравнивая г. Кондратенко съ другими военными геніями, я отдаю ему предпочтеніе потому, что въ военномъ искусствѣ нельзя иногда не пользоваться злою и животною стороною человѣческихъ существъ, напр. игрою на чувствахъ своихъ подчиненныхъ, иногда на обманѣ ихъ и т. п. Но онъ великъ именно тѣмъ, что достигалъ всего, оставаясь всегда вѣрнымъ себѣ, т. е. святымъ человѣкомъ. Другого такого великаго полководца мы не знаемъ и врядъ ли узнаемъ когда нибудь.
Мнѣ былъ обѣщанъ экземпляръ книги писемъ, и поэтому я снялъ копію лишь нѣсколькихъ фразъ; къ несчастію, такового не получилъ, но содержаніе писемъ врѣзалось въ мою память навсегда, и съ минуты ихъ прочтенія совер-
