несенія, ротмистръ Бзаджіевъ опять поступилъ, вѣроятно спьяна, довольно странно, чтобы не сказать преступно. Въ моментъ полученія донесенія онъ находился въ помѣщеніи телефона, а я былъ на платформѣ станціи (шаговъ 40 разстоянія); конвертъ былъ адресованъ конечно на мое имя, но ротмистръ его распечаталъ и тотчасъ же, опять не докладывая мнѣ, сообщилъ содержаніе въ штабъ отряда и въ штабъ корпуса. Когда я пришелъ случайно въ помѣщеніе телефона, то засталъ его уже оканчивающимъ переговоры. Я сдѣлалъ ему соотвѣтствующее внушеніе и въ отвѣтъ получилъ дерзкое заявленіе, что онъ болѣе никогда не станетъ разговаривать по телефону. Конечно мнѣ слѣдовало поступить съ нимъ по закону, но я зналъ, что ничего не добьюсь и только получу непріятности, а потому оставилъ дѣло безъ послѣдствій. Когда я пріѣхалъ на разсвѣтѣ на берегъ моря, то узналъ, что дѣйствительно въ темнотѣ какія то шлюпки подъѣзжали къ берегу и высаживали людей (слѣды ногъ были видны при отливѣ), но черезъ нѣсколько минутъ отплыли. Надо замѣтить, что стоявшая на берегу рота стрѣлковъ, при одномъ офицерѣ, несла безсмѣнно крайне тяжелую службу, и потому нѣсколько нервное состояніе ея начальника было понятно. Слѣдовало или усилить составъ заставы, или хотя бы смѣнять передовую часть изъ резерва.
Вторая тревога произошла слѣдующимъ образомъ. Съ утра начали поступать донесенія, что какое то судно то приближается къ берегу, то удаляется отъ него, а вечеромъ съ него начали дѣлать промѣры; ночью, въ устье рѣки вошло нѣсколько шлюпокъ. Всѣ эти донесенія были весьма сомнительны, но, не смотря на это, полковникъ Вороновъ выслалъ изъ резерва на подкрѣпленіе 1 роту, 2 эскадрона и 2 конныхъ орудія, прибывшіе къ разсвѣту. Когда я узналъ объ этомъ распоряженіи, то отправился на угрожаемое мѣсто съ своимъ полуэскадрономъ и конечно никакой высадки не видѣлъ. Правда, что китайцы занимались сигнализаціей съ берега съ стоявшимъ въ открытомъ морѣ судномъ, но поймать сигнализировавшихъ не удалось.
Замѣтивъ крайнюю нервность начальника отряда (пол-
