Посмотримъ теперь остальныя причины, перечисленныя въ „поученіи“. Читаемъ: „матеріальные недочеты всѣмъ извѣстны: малое число штыковъ въ ротахъ (вслѣдствіе отчасти малой заботливости о сохраненіи для боя возможно большаго числа рядовъ со стороны всѣхъ начальствующихъ лицъ), недостатокъ въ первое время горной артиллеріи, недостатокъ снарядовъ съ сильнымъ разрывнымъ дѣйствіемъ, недостатокъ пулеметовъ, недостатокъ техническихъ средствъ, средствъ передвиженія грузовъ и другихъ“.
Замѣчательно, что относительно матеріальныхъ недочетовъ только всего и сказано; но можно ли на основаніи столь горькаго опыта этой войны такъ бравировать фразами и словами, принимаемыми въ арміи, какъ истина, ибо они исходятъ отъ авторитета (такъ оповѣщаетъ „Военная Жизнь“).
Малое количество штыковъ въ ротахъ… но нужно выяснить, что общее число ихъ въ генеральныхъ сраженіяхъ было не меньше и даже больше, чѣмъ у японцевъ. Конечно ужасающее количество нестроевого элемента въ нашихъ арміяхъ не можетъ быть терпимо, но можно ли обвинять отчасти всѣхъ начальствующихъ лицъ, если въ высшемъ штабѣ была тысяча слишкомъ штыковъ, которая, конечно, ослабляла боевую силу штыковъ арміи не своимъ количествомъ, а… примѣромъ попустительства.
Недостатокъ въ первое время горной артиллеріи. О конечно, было бы хорошо, если бы на берегахъ Ялу оказалась не батарея съ никуда негодными инструментами, называемыми горными орудіями, а нѣсколько батарей съ такими изящными пушечками, какими я имѣлъ честь командовать на лѣвомъ берегу Тайцзыхэ, въ тылу праваго фланга японцевъ, подъ Бенсиху; онѣ могли стрѣлять унитарнымъ патрономъ на 4 версты; но за 6 лѣтъ подготовительной дѣятельности военнаго министерства передъ войною, не смотря на то, что мы уже заняли Маньчжурію — довольно гористую страну, объ этомъ не подумали.
Однако недостатокъ горной артиллеріи не помѣшалъ намъ начать побѣдно Ляоянскій бой, а полевой артиллеріи корпуса Иванова достигнуть виртуозности своего дѣла въ дни 16—18 августа.
