за первымъ гонцомъ явился немедленно охотникъ 10-го полка и передалъ то же самое, добавивъ, что полкъ уже отходитъ на позицію. Наступленіе 10-го полка вообще велось очень вяло; насколько я могъ судить раньше, пока было свѣтло, и я не присоединился еще къ своей цѣпи, наблюдая съ болѣе возвышенныхъ пунктовъ, мы были ближе къ позиціи противника, чѣмъ передовыя части полка. Я повѣрилъ второму гонцу и конечно не безъ огорченія отдалъ приказаніе всѣмъ частямъ отходить на нашу позицію у Тунсинпу.
Такимъ образомъ закончился бой 11-го августа, т. е. всетаки отступленіемъ. Генералъ Ивановъ на слѣдующій день спросилъ у меня: „какъ вы находите, правильно ли я поступилъ, отмѣнивъ вашу атаку на японцевъ“. Я отвѣтилъ такъ: „если Ваше Превосходительство предполагаете, что у японцевъ была уже дивизія, то насъ было слишкомъ мало“, но я долженъ признаться, что отвѣтъ былъ данъ на основаніи быстро промелькнувшей у меня мысли: сейчасъ не время волновать начальство, ибо во всякомъ случаѣ дѣло уже непоправимо; кромѣ того я зналъ, что къ разсвѣту 12-го числа дѣйствительно было не менѣе дивизіи японцевъ, такъ какъ только что покончилъ свое съ нею состязаніе. Но нисколько не желая брать свои слова назадъ, я всетаки позволяю себѣ сказать, что конечно можно было бы дѣйствовать 11-го августа совершенно иначе.
Бой начался въ 7 часова утра; сразу обозначилось наступленіе 5 баталіоновъ японцевъ; полагаю, что мое донесеніе о наступленіи противника, было получено задолго до полудня; поэтому можно было немедленно двинуть подкрѣпленія (пѣхоту и батареи), какъ въ мое непосредственное распоряженіе, такъ и лѣвѣе, куда и былъ высланъ 10-й полкъ. Противникъ не имѣлъ артиллеріи, уже потерпѣлъ неудачу, и вѣроятно главныя силы его дивизіи могли подойти лишь поздно вечеромъ, а можетъ быть и съ разсвѣтомъ (онъ не расчитывалъ на серьезный бой 11-го августа); поэтому, если бы наступленіе началось хотя бы около полудня и велось энергично, то можно было бы опрокинуть противника на долину Ломогоу, самимъ утвердиться на вы-
