просили меня облегчить сторожевой нарядъ сокращеніемъ заставы № 3, такъ какъ передъ нею стояли двѣ линіи нашихъ же сторожевыхъ постовъ, но я не согласился. Однако сотникъ Ушаковъ повидимому уповалъ на выставленное впереди его заставы охраненіе и разсѣдлалъ; въ результатѣ японцы появились передъ нимъ внезапно, какъ онъ сознался потомъ; застава сѣдлала подъ выстрѣлами противника. Куда же дѣвались всѣ многочисленные посты и развѣдчики? почему отрядъ охотниковъ — отборныхъ нижнихъ чиновъ и выдающихся офицеровъ отдалъ ввѣренный ему раіонъ мгновенно, безъ малѣйшаго упорства, между тѣмъ какъ отрядъ у Тунсинпу, несравненно слабѣйшій по составу (охотники имѣли не менѣе 700—800 винтовокъ, а у насъ всего 400) сохранилъ его за собою? Читаемъ далѣе въ томъ же донесеніи Генералъ-Адъютанта Куропаткина: „… и здѣсь (у Фынцзыай и Эрдахэ) около 5 часовъ пополудни разгорѣлась сильная перестрѣлка, ослабѣвшая значительно черезъ ½ часа…“ Никакой перестрѣлки въ это время тамъ быть не могло, ибо японцы къ полудню 11 августа прочно владѣли высотою 161, а деревни Фынцзыай и Эрдахэ находятся въ тылу послѣдней, въ разстояніи 3—5 верстъ; перестрѣлка началась, но только то было наступленіе 10-го стрѣлковаго полка (западнѣе Киминсы) и ввѣреннаго мнѣ отряда.
Въ нашемъ сторожевомъ нарядѣ была 9-я рота; одинъ взводъ, подъ начальствомъ прапорщика запаса Бутовскаго, занималъ высоту 161; я уже сказалъ, что не могъ понять, какимъ образомъ японцы вышли на кратчайшій путь между Тунсинпу и расположеніемъ заставы № 3. Къ сожалѣнію не спросилъ объ этомъ Кантарова, когда онъ явился ко мнѣ въ 7-мъ часу утра, немедленно пославъ его на позицію. Затѣмъ руководство боемъ въ теченіе цѣлаго дня не позволяло вспоминать и разслѣдовать что либо; только вечеромъ 12-го числа я узналъ, что Бутовскій со своимъ взводомъ, ничего не донеся, поспѣшно отступилъ, и, какъ вы думаете? куда? къ нашему обозу, въ долину р. Сидахыа. Развѣ это не бѣгство при первомъ же появленіи противника? Я виноватъ въ томъ, что не донесъ о такомъ
