краткую фразу: „обратитесь къ начальнику моего штаба“. Конечно я имѣлъ право заставить Грекова дать себѣ трудъ сообщить мнѣ обстановку, потому что это составляло его обязанность, и, какъ начальникъ самостоятельнаго отряда, я имѣлъ право сношеній съ нимъ, но, не желая терять времени и напередъ зная, что Грековъ не способенъ вообще обстоятельно разсказать что либо, я поѣхалъ искать Свѣшникова, который однако также ничего не зналъ. Дѣйствительно, отрядъ подошелъ къ перевалу между д. д. Тунсинпу и Сяматунъ, выслалъ за перевалъ какія то партіи, постоялъ и ушелъ, ничего не развѣдавъ. Можно было только удивляться, зачѣмъ прогоняли нѣсколько десятковъ верстъ 12 сотенъ и держали ихъ подъ сѣдломъ, не желая совсѣмъ дѣйствовать. Но вѣдь то былъ отрядъ подъ начальствомъ Митрофана Грекова, пріѣхавшаго во второй разъ на поля Маньчжуріи искупать свои хозяйственные грѣхи мирнаго времени въ званіи командира полка, бригады и дивизіи; безрезультатность его рекогносцировки болѣе чѣмъ понятна.
Отрядъ прибылъ въ д. Тунсинпу въ 11½ часовъ ночи. Пѣхота была очень утомлена. Бивакомъ стали въ совершенной темнотѣ. Надо было прежде всего выяснить, есть ли впереди насъ сторожевое охраненіе, оставленное, по словамъ Свѣшникова, отрядомъ. Я нашелъ въ кумирнѣ командира сотни, сказавшаго мнѣ, что на перевалѣ стоитъ его застава, и поэтому ввѣренный мнѣ отрядъ можетъ не охраняться, тѣмъ болѣе что за весь день присутствіе японцевъ вблизи обнаружено не было. Въ виду сего я отложилъ выполненіе службы до разсвѣта и сдѣлалъ только немедленно соотвѣтствующія распоряженія.
