что „японцы стрѣляли по нашимъ пѣхотнымъ постамъ“, между тѣмъ какъ было отлично слышно, что выстрѣлы раздались въ тылу бивака. Другой офицеръ заявилъ, что „стрѣляли съ праваго фланга, съ сопки“. Я все время шутилъ съ солдатами, а на послѣднее сообщеніе замѣтилъ: „спасибо японцамъ, что насъ предупредили о своемъ нападеніи, и мы готовы ихъ бить“. Тутъ подъѣхалъ вахмистръ одной изъ сотенъ и со страхомъ доложилъ: „простите В-е в-е, по своимъ стрѣляли“. Оказалось, что у двухъ казаковъ заболѣли кони коликой; они вскочили на нихъ не взнуздавъ и поскакали, дабы промять; лошади занесли, и вотъ, при возвращеніи, постъ принялъ ихъ за противника и сдѣлалъ два выстрѣла, къ счастію не задѣвъ никого.
Итакъ тревога оказалась напрасной, но отдыхъ былъ нарушенъ, что было обидно, въ виду, какъ это потребовалось, совершенія затѣмъ ночныхъ маршей. Выступленіе отряда было назначено въ 5 часовъ утра; такъ какъ мнѣ не спалось, вслѣдствіе начинавшагося на ногѣ нарыва, то уже въ 4 часа я былъ на улицѣ и разговаривалъ съ дежурнымъ по 1-й ротѣ унтеръ-офицеромъ. Мы одновременно замѣтили, что по направленію на югъ, впереди заставы, неожиданно вспыхнулъ огонь, и быстро разгорѣлось пламя. Меня убѣждали, что это былъ какой то сигналъ для японцевъ; не оспариваю, и можетъ быть дѣйствительно китайцы были въ соглашеніи съ противникомъ. Я не ускорилъ выступленіе, которое еще замедлилось, потому что 4-я рота проспала, запоздавъ выниманіемъ хлѣбовъ изъ печей (о такомъ хозяйствѣ я не былъ поставленъ въ извѣстность). Застава силою въ полусотню составляла нашъ арьергардъ и донесла, что немедленно послѣ нашего ухода японцы заняли деревню; ея разъѣзды имѣли незначительную перестрѣлку.
Я сказалъ уже, что при выступленіи изъ Титуню я получилъ приказаніе изъ штаба отойти къ д. Тыашентунь и тамъ оставаться. Къ сожалѣнію, забылъ какая была поставлена задача отряду, но, какъ тогда, такъ и теперь, не могу признать сдѣланное распоряженіе правильнымъ, при тогдашней обстановкѣ. Дѣйствительно, разъ г. Грековъ со своимъ сильнымъ коннымъ отрядомъ въ 12—16 сотенъ на-
