Страница:Воспоминания о Русско-Японской войне 1904-1905 гг. (Дружинин 1909).djvu/231

Эта страница была вычитана


вившагося въ нашей арміи правила, что начальникъ штаба никогда не отлучается отъ своего генерала, такое явленіе возбуждало подозрѣніе. Конечно поклонники выдающагося офицера генеральнаго штаба, сумѣвшаго сдѣлать баснословную карьеру въ кампаніи, не смотря на свое активное участіе въ баснословныхъ пораженіяхъ подъ Тюренченомъ и Бенсиху, скажутъ, что оставленіе Орановскаго Келлеромъ въ тылу, въ минуту ожиданія атаки противника, обусловливалось какими нибудь особенной стратегической важности соображеніями; можетъ быть даже будутъ ссылаться на личныя слова Графа, который, какъ человѣкъ въ высшей степени корректный, конечно, сохраняя еще Орановскаго начальникомъ штаба, сумѣлъ замаскировать свое недовѣріе къ нему отъ его же подчиненныхъ, но я, хорошо зная Графа, отлично понималъ, что онъ уже не считалъ Орановскаго своимъ помощникомъ и потерялъ къ нему всякое довѣріе. Развѣ могъ такой прямой и честный начальникъ, какъ Графъ, терпѣть при себѣ тактичнѣйшаго офицера генеральнаго штаба, заботившагося только о сложеніи съ себя въ рѣшительныя минуты всякой отвѣтственности, а въ нянькѣ генеральнаго штаба, слава Богу, Келлеръ не нуждался. Доказательствомъ всего сказаннаго также служитъ фактъ, что Графъ пользовался услугами штабного офицера, генеральнаго штаба подполковника Хростицкаго, отличавшагося довольно рѣдкою особенностью въ средѣ своихъ товарищей по мундиру высказывать иногда свое мнѣніе опредѣленно и даже рѣзко. Говорю иногда, потому что, наблюдая его дѣятельность, не могу не сказать, что онъ часто не могъ отрѣшиться отъ общей рутины своихъ коллегъ. Самъ Хростицкій говорилъ мнѣ, что ему неловко передъ Орановскимъ, когда Графъ иногда замѣняетъ имъ при себѣ начальника штаба.

Къ 4-мъ часамъ дня 13 іюля мы возвратились въ Холунгоу. По дорогѣ Графъ убѣдился, что офицеръ (изъ запаса кавалеріи) не заботится о продовольствіи людей конвоя, хотя исполнялъ обязанности его начальника. Онъ вышелъ изъ себя, и, правда сказать, было изъ за чего: офицеръ пристроился на тепленькое мѣстечко и, ничего не дѣлая, не могъ даже подумать о желудкахъ меньшей братьи.