въ Маньчжуріи и Кореѣ, можетъ быть даже формированіе ими тамъ годныхъ для боевыхъ дѣйствій войскъ изъ китайцевъ. То нападеніе, которое позволили себѣ китайцы въ Благовѣщенскѣ, нами наказанное и дорого ими оплаченное, произошло бы нѣсколько иначе. Японцы высадились бы въ Уссурійскомъ краѣ, прошли бы туда же изъ Кореи; добрались бы до нашей территоріи и изъ Маньчжуріи. Война велась бы и съ Японіей и съ Китаемъ, на нашей русской землѣ; желтая раса наводнила бы наши предѣлы, разрушала бы наши селенія, дома, пользовалась бы нашими средствами и можетъ быть отбросила бы насъ къ Байкалу. Теперь же мы воевали полтора года и, какъ ни плохо дѣйствовали, какія пораженія ни понесли, но, кромѣ части Сахалина, ни одинъ клочекъ нашей территоріи не былъ занятъ врагомъ; Китай не посмѣлъ стать на сторону Японіи, не представляя изъ себя еще вооруженной силы. Да, мы были не готовы, у насъ была плохая армія въ смыслѣ управленія и командованія ею, былъ флотъ числившійся только на бумагѣ, а не какъ боевая единица, мы проиграли кампанію и заключили невыгодный миръ.... но за то мы теперь прозрѣли; мы узнали, что желтая раса сильна и опасна, что мы должны денно и нощно готовиться къ борьбѣ съ нею, а не спать и закрывать глаза на грядущую опасность; мы увидѣли, что государственный строй не выдержалъ своего государственнаго экзамена — войны, ибо конечно виноваты въ нашихъ пораженіяхъ не одни только армія и флотъ. Мы узнали, что наша народная масса коснѣетъ въ невѣжествѣ и именно поэтому неспособна выполнить свою историческую миссію на востокѣ; только ея просвѣтленіе и образованіе позволитъ намъ дѣйствительно использовать ту многомилліонную боевую силу, которой мы такъ гордились, и на которую такъ уповали не только мы сами, но и наши союзники французы. Мы поняли, что въ современномъ бою мало одной беззавѣтности, а нужно еще сознательное желаніе побѣждать врага во что бы то ни стало, для чего необходимо не только муштровать бойцовъ, но развивать и воспитывать ихъ, какъ это училъ Драгомировъ, котораго мы не признали. И если талантливый нѣмецкій писатель Хенигъ говорилъ въ девя-
