подкрались японцы. Я самъ осматривалъ это мѣсто по указаніямъ казаковъ бывшихъ въ составѣ пострадавшей заставы.
28 іюня прошло спокойно. Изъ высланныхъ 3-хъ разъѣздовъ 2 не доставили никакихъ свѣдѣній (у меня отмѣчено въ записи: офицеры своихъ задачъ не исполнили), а одинъ (Люманъ), развѣдывавшій на д. Семагю, донесъ объ отсутствіи противника. Вечеромъ командиръ 4-й Уссурійской сотни, стоявшей на южной главной заставѣ, донесъ о приближеніи японскаго эскадрона; посланный на подкрѣпленіе есаулъ Арсеньевъ выяснилъ, что это былъ китайскій скотъ. Въ 3 часа ночи, въ помѣщеніе занимаемое Абадзіевымъ, зашелъ безъ приглашенія пьяный командиръ 1-й сотни есаулъ Мунгаловъ и занималъ его своею бесѣдой часа полтора. Отмѣчаю этотъ фактъ распущенности офицера и слабости командира полка; благодаря сему мы провели ночь безъ сна.
28 іюня сторожевое охраненіе занимали Верхнеудинцы, и этотъ день я назвалъ ихъ бенефисомъ; ибо они весь день доносили о японцахъ, а послѣдніе какъ нарочно не показывались. На бѣду утромъ поступило тревожное донесеніе изъ Каучепфузы о нападеніи японцевъ на читинскую заставу между Каучепфузой и Тинтей. Послѣ полудня Ельчаниновъ (прикомандированный къ Верхнеудинскому полку конно-артиллеристъ съ академическимъ ген. штаба образованіемъ) донесъ съ правофланговой заставы, что японцы группами перебѣгаютъ мимо него къ сѣверу, направляясь въ тылъ д. Сандіазы. Абадзіевъ тотчасъ выслалъ 2-ю сотню Уссурійцевъ, дошедшую до д. д. Семагю и Манюхэ, и Юзефовича до д. Ванцзяпуцзы; никакихъ признаковъ японцевъ обнаружено не было. Около 5 часовъ дня прибѣжалъ испуганный Свѣшниковъ и сообщилъ, что японскій разъѣздъ стоитъ на горѣ надъ нами (я сказалъ: „скоро ему покажется, что японцы заглядываютъ къ нему въ окна“); розыскъ этихъ отважныхъ японцевъ 1-ю сотней Верхнеудинцевъ не увѣнчался успѣхомъ. Наконецъ уже въ сумеркахъ явился хорунжій Хвощенскій, ходившій съ разъѣздомъ по порученію своего командира сотни въ направленіи къ д.
