ниться къ намъ 2-й Верхнеудинскій полкъ, а затѣмъ въ тотъ же день перейти къ подножію Тхазелинскаго перевала, въ д. Каучепфузу.
Наша задача состояла въ рѣшительномъ и смѣломъ наступленіи, для освѣщенія раіона передъ правымъ флангомъ Восточнаго отряда до линіи Фынхуанченъ-Сюянь, а также выясненія расположенія и группировки силъ противника. Важность задачи была подтверждена личнымъ требованіемъ выясненія обстановки самого Куропаткина (я помню, что въ полученной нами инструкціи были указанія отъ имени командующаго арміей). Конечно, задача могла быть выполнена несравненно легче и удобнѣе въ то время, когда Уссурійцы стояли въ Мади, а Верхнеудинцы въ Сандіазѣ и Тхазелинѣ, о чемъ я уже говорилъ выше, но, къ сожалѣнію, до нея додумались только теперь, когда обстановка значительно измѣнилась въ благопріятную для японцевъ сторону; они продвинулись и къ Далинскому перевалу правѣе насъ, и къ фронту Восточнаго отряда, по направленіи къ Тхавуану (Хояну), и къ самому Мади. Если бы мы выдвинулись впередъ въ концѣ мая и все время поддерживали бы дѣйствительное соприкосновеніе съ противникомъ, то, даже и будучи оттѣснены, всетаки еще держались бы на высотѣ Мади и знали бы кое что о японцахъ. Теперь же надлежало наступать отъ Тхазелина ощупью, въ потемкахъ, вновь искать противника и входить съ нимъ въ соприкосновеніе, а, при условіи современной тактики, да еще въ горахъ, это не такъ то легко для кавалеріи, а въ особенности требовало энергіи и неустрашимости, чего, какъ читатели уже достаточно видѣли, и не было у назначеннаго командовать конной бригадой полковника Абадзіева.
Правѣе нашей бригады, у д. Титуню, формировался
