Какъ только мы прибыли въ д. Тхазелинъ, я пошелъ на телеграфную станцію и отъ имени Абадзіева донесъ о прибытіи полка, испрашивая приказаній для дальнѣйшихъ дѣйствій. Вернувшись къ командиру полка, на дворъ фанзы, въ которой помѣщался штабъ Верхнеудинскаго полка, я засталъ тамъ весьма шумную компанію: обоихъ командировъ полковъ, 3-хъ штабъ-офицеровъ Верхнеудинскаго полка, 2-хъ полковыхъ адъютантовъ и нѣсколько командировъ сотенъ. Верхнеудинскіе офицеры были въ большомъ волненіи; наиболѣе спокоенъ былъ командиръ полка; всѣ говорили о необходимости оставленія Тхазелина, въ виду отступленія В. отряда отъ Хояна, — словомъ выходило, что наше положеніе было совсѣмъ критическимъ. Переваловъ предложилъ Абадзіеву принять общее начальство, какъ старшему въ чинѣ, но этотъ рѣшительно отказался. Сообщивъ объ отправленіи депеши въ штабъ отряда, я отвелъ Абадзіева въ сторону и сказалъ ему, что если онъ не приметъ командованія надъ обоими полками, то не только совмѣстныя дѣйствія, но даже совмѣстное пребываніе неудобно, потому что въ командованіи Верхнеудинскимъ полкомъ происходитъ кавардакъ. Старшій штабъ-офицеръ, Войсковой старшина Свѣшниковъ (ротмистръ гвардіи, претендовавшій на немедленное полученіе полка и считавшійся офицеромъ съ высшимъ образованіемъ, какъ окончившій академію генеральнаго штаба по второму разряду), былъ на ножахъ съ командиромъ полка; другіе 2 повидимому никакого участія въ распоряженіяхъ и службѣ не принимали (Висчинскій и Эйлерсъ, также съ академическимъ значкомъ); одинъ сотенный командиръ, есаулъ Маркозовъ, также изъ гвардіи, съ большими связями и репутаціей спортсмена и пропагандиста англійской конской крови, кричалъ и говорилъ больше всѣхъ, съ необыкновеннымъ апломбомъ, критикуя всѣхъ и все. На командира полка никто не обращалъ ни малѣйшаго вниманія; личность и командованіе послѣдняго не существовали. Я настоялъ, чтобы Абадзіевъ потребовалъ сообщенія, какія имѣются свѣдѣнія о противникѣ, какія приняты мѣры развѣдки — освѣщенія въ восточномъ направленіи, откуда Верхнеудинцы главнымъ
