истолкованъ и разрѣшенъ не въ мою пользу. Кромѣ того я оставался и для пользы дѣла, ибо зналъ, что мое присутствіе въ Мади обезпечиваетъ правый флангъ Восточнаго отряда; что хотя я не въ состояніи работать такъ, какъ бы хотѣлъ этого, но во всякомъ случаѣ если появятся 30 японцевъ, то не будетъ донесено о наступленіи 3.000, и я не побѣгу назадъ. Однако я пытался избавиться отъ такого ненормальнаго положенія и писалъ объ этомъ начальнику штаба отряда, но изъ этого ничего не вышло.
За все время моего командованія заставой, японцы находились довольно далеко, верстахъ въ 30. Я посылалъ разъѣзды верстъ на 20, но они ни разу противника не встрѣтили. Ко мнѣ постоянно являлись разъѣзды изъ другихъ частей кавалеріи: слѣва 2-го Читинскаго полка и даже дивизіи Ренненкампфа, а справа изъ отряда Мищенко. Нѣкоторые возвращались отъ противника, но большинство держалось въ окрестностяхъ Мади, хотя, повторяю, противникъ былъ отъ меня въ разстояніи 30 верстъ. Наблюдая дѣятельность всѣхъ этихъ разъѣздовъ, могу высказать заключеніе, что они серьезной развѣдки противника произвести не могли по слѣдующимъ причинамъ:
1. японцы въ ту пору выставляли необыкновенно густую сѣть сторожевого охраненія и были очень бдительны; проходить незамѣченными между ихъ постами было почти невозможно, не только днемъ, но и ночью, при чемъ по времени года ночи были очень короткія;
2. развѣдывать въ горахъ на конѣ невозможно, а потому только тѣ офицеры и могли ощупать передовую линію противника, которые ходили пѣшкомъ; большинство этого не дѣлало, а потому не могло даже приближаться къ линіи охраненія.
Вообще присутствіе нашей кавалеріи, въ смыслѣ развѣдывательномъ, было почти безполезно, и не мудрено, что самъ командующій арміей былъ неудовлетворенъ результатами дѣятельности всѣхъ конныхъ отрядовъ. Тѣмь не менѣе были искусные, честные и энергичные развѣдчики, пожертвовавшіе своею жизнью въ непосильной задачѣ. Первымъ кажется погибъ 2-го Читинскаго полка сотникъ Зиновьевъ
