и слѣдовательно разсѣялъ всѣ возникшія въ концѣ апрѣля безпокойства по обходу праваго фланга Восточнаго отряда. Такимъ образомъ мы выполнили вполнѣ задачу конной части, выдвинутой впередъ, съ цѣлью своевременнаго предупрежденія войскъ о какомъ либо покушеніи противника.
Въ отношеніи активной развѣдки противника и соприкосновенія съ нимъ, можно было сдѣлать больше, особенно принимая во вниманіе тотъ превосходный боевой матеріалъ, какой представляли изъ себя ввѣренные мнѣ казаки, хотя и при столь небольшомъ ихъ числѣ, но въ этомъ я не повиненъ. Думаю, что если бы у меня было только три — четыре десятка такихъ молодцовъ, а не цѣлая сотня (во вторую половину службы заставы), то я достигъ бы большихъ результатовъ, при условіи отсутствія ихъ прямого начальника — командира сотни, есаула Мунгалова, который былъ настоящимъ тормазомъ всякаго активнаго начинанія, и съ которымъ я не имѣлъ, какъ это ни кажется страннымъ, возможности что бы то ни было сдѣлать. Это былъ типъ казака въ самомъ печальномъ, а не достойномъ, смыслѣ этого званія. По происхожденію кровный бурятъ изъ Забайкальскихъ казаковъ (Уссурійцы имѣютъ въ своемъ войскѣ выходцевъ изъ многихъ другихъ войскъ), онъ своимъ умственнымъ развитіемъ, интересами, манерами и привычками ничѣмъ не отличался отъ самыхъ простыхъ казаковъ; строевую ординарную службу зналъ хорошо, былъ хозяйственный, аккуратный человѣкъ, о своихъ казакахъ заботился и былъ ими любимъ, обладалъ смѣткой, находчивостью, оцѣнивалъ мѣстность, имѣлъ опытъ китайской войны, передѣлокъ съ хунхузами, похода въ Корею; но всѣ эти качества, казалось, долженствующія сдѣлать изъ него желательнаго для военныхъ дѣйствій офицера, не стоили ничего, будучи парализованы другими его наклонностями и отношеніями къ службѣ. Его заботливость о казакахъ доходила до того, что онъ не желалъ посылать ни одного разъѣзда, ни одного дозора, чтобы какъ нибудь не погонять лишній разъ лошади и не обезпокоить казака (я склоненъ считать, что онъ, какъ вообще нѣкоторые изъ казачьихъ офицеровъ, боялся своихъ казаковъ); изъ аллюровъ онъ признавалъ только шагъ, а больше всего
