фабричного, заинтересовали нас. Нам захотелось увидеть и поближе узнать эту неведомую для нас жизнь. Мы решили приобрести товарищей на фабриках, чтобы иметь возможность ходить туда и вести среди фабричных пропаганду. Постепенно мы узнавали про фабрику и жизнь на ней, про порядки, какие там существуют, и т. п.
Однажды, рассказывая про жизнь на фабрике, товарищ упомянул о новом доме, выстроенном фабрикантом для своих рабочих, говоря, что дом этот является чем-то особенным в фабричной жизни рабочих. Однако, трудно было понять, что это за дом. Не то он какой-то особенный по благоустройству, не то это просто огромнейшая казарма, в которой всюду пахнет фабрикой, в которой хорошее и дурное, приятное и скверное перемешано в кучу, не то это прямо дом какого-то ужаса.
И вот мы с Костей решили в воскресенье же пойти и подробно осмотреть этот дом, жителей и все прочее, но, помня, что посторонним трудно проникнуть в фабричное помещение, мы решили подделаться под фабричных. В субботу вечером я отправился на Александровский рынок, купил простую кумачевую рубаху с поясом, подходящую фуражку и в воскресенье, одевшись фабричным парнем, неловко и крадучись, вышел из квартиры, направляясь к Косте. Оттуда также смущенно, опасаясь обратить внимание на свой костюм, мы направились по Шлиссельбургскому тракту к Максвельским фабрикам, куда и добрались через полчаса.
Вдавшись саженей на 40 от проспекта, виднелось внушительное каменное здание, еще совершенно новое по своему наружному виду. Должно быть, это и есть — решили мы с Костей — и по узенькому переулку, по проложенным рельсам направились к заманчивому обиталищу. Очутившись во дворе, мы увидели группы рабочих и работниц. Мужчины, большей частью молодые, стояли кучками и о чем-то, видимо, толковали, делая энергичные движения руками; девушки местами сидели, отделившись от остальных, местами болтали с парнями, часто вскрикивая и отбегая в сторону, но тотчас же возвращаясь к своему кружку. Вся эта толпа парней и девушек живо напоминала порядочное село какой-нибудь губернии. Девушки бросались в глаза яркостью своих костюмов, совершенно отличных от городских, особенно от столичных, а молодые парни были в сапогах бутылками, с гармонией и с брюками за голенищами; многие бросались в глаза слишком большой простотой своего костюма, разгуливая по двору в простых ситцевых полосатых подштанниках, в кумачевой или ситцевой серенькой рубахе, подпоясанной незавидным пояском, на ногах простые опорки на голу
