— 361 —
присоединились и мы съ Консейлемъ. Лейтенантъ распоряжался работами.
Сначала мнѣ показалось очень холодно, но поработавъ мотыкою, я согрѣлся.
Мы тоже проработали два часа и потомъ пошли отдыхать.
Воздухъ не былъ освѣженъ цѣлыхъ сорокъ восемь часовъ и дышать становилось трудненько.
А между тѣмъ, расчитывая по тому, какъ шла наша работа, намъ надо было проработать еще пять ночей и четыре дня, чтобы выбраться изъ ледяной западни.
— Пять ночей и четыре дня! сказалъ я товарищамъ, а у насъ воздуху всего только на два дня!
— Вы еще и то помните, отвѣчалъ Недъ Лендъ, что коли мы и выберемся изъ этой проклятой ледяной тюрьмы, мы все-таки останемся еще подъ сплошными льдами, — значитъ дохнуть вольнымъ воздухомъ все-таки будетъ нельзя!
Плохо приходилось!
Цѣлую ночь работа не прекращалась. — Авось выберемся! думалъ я.
Утромъ я надѣлъ пробковую фуфайку и пошелъ поглядѣть на сколько подвинулись работы.
Вообразите мой ужасъ, когда я увидѣлъ, что вода въ нашемъ тоннелѣ начинаетъ замерзать!
Я ничего не сказалъ объ этой новой бѣдѣ ни Консейлю, ни Неду Ленду. Къ чему было ихъ тревожить безъ всякой пользы?
Но капитана Немо я увѣдомилъ немедленно.
— Я знаю, г. Аронаксъ, отвѣчалъ онъ съ своимъ обычнымъ спокойствіемъ. Я знаю, но я не въ силахъ этому помочь. Остается одно: спѣшить! Надо, такъ сказать, обогнать морозъ!
Обогнать морозъ! Этотъ человѣкъ могъ еще шутить!
Весь этотъ день я ревностно работалъ. Работа меня ободряла и поддерживала. Кромѣ того на работѣ дышалось свободнѣе.
Къ вечеру прорубили еще на одинъ метръ.
Когда я пришелъ въ залу, то воздухъ былъ уже такой спертый, что я задыхался.
Капитанъ Немо вынужденъ былъ открыть краны запаеныхъ резервуаровъ и впустить немного свѣжаго воздуха.
