— 818 —
— Извольте. Каждый человѣкъ употребляетъ въ часъ весь кислородъ, заключающійся въ ста литрахъ воздуха, или говоря другими словами, въ двадцать четыре часа поглощаетъ кислородъ, заключающійся въ двухъ тысячахъ четырехъ стахъ метрахъ. Надо значитъ разсчитать, сколько разъ содержится въ „Наутилусѣ“ двѣ тысячи четыреста литровъ воздуха.
— Именно такъ, сказалъ Консейль.
— Такъ какъ „Наутилусъ" вмѣщаетъ полторы тысячи тоннъ, а тонна вмѣщаетъ тысячу литровъ, то значитъ „Наутилусъ“ содержитъ полтораста тысячъ литровъ воздуха, которыя раздѣливъ на двѣ тысячи четыреста...
Я взялъ карандашъ.
— Получимъ въ частномъ шесть сотъ двадцать шесть. Говоря другими словами: количество воздуха, содержимаго въ „Наутилусѣ“, на сутки достаточно для шести сотъ двадцати пяти человѣкъ.
— Шести сотъ двадцати пяти! повторилъ Недъ Лендъ. Это пожалуй, много на троихъ!
— Да, много Недъ! Я могу вамъ только дать одинъ совѣтъ: запаситесь терпѣніемъ.
— И даже, съ позволенія ихъ чести, не только терпѣніемъ, а смиреніеиъ, сказалъ Консейль. Покоритесь судьбѣ, Недъ!
— Впрочемъ, сказалъ я, капитанъ Немо не можетъ же все плыть на югъ. Когда нибудь онъ да остановится! Наконецъ льды задержатъ и онъ долженъ будетъ возвратиться... Тогда можно будетъ попытать счастья, Недъ...
Канадецъ опустилъ голову, потеръ лобъ рукою и удалился.
— Этотъ бѣдный Недъ, съ позволенія ихъ чести, все думаетъ о томъ, чего не можетъ имѣть, сказалъ Консейль. Онъ все вспоминаетъ, что было въ прошлой жизни, и обо всемъ жалѣетъ. Каждую минуту онъ думаетъ о разныхъ такихъ разностяхъ и сердце у него каждую минуту терзается. Надо войдти въ его положеніе. Ему не весело здѣсь. Что ему тутъ дѣлать? Нечего! Онъ не ученый, какъ вотъ ихъ честь, и никогда не сможетъ пристраститься, какъ мы, къ морскимъ чудесамъ. Онъ теперь только и думаетъ, какъ бы убѣжать на родину, въ какую нибудь свою любимую харчевню.
— Твоя правда, Консейль, твоя правда, отвѣчалъ я.
