мѣчательный образчикъ изъ страшнаго отряда хрящевыхъ, подраздѣляющихся на три отдѣла и заключающихъ въ себѣ менѣе тридцати двухъ семействъ, это полосатая акула, длиною въ пять метровъ съ округленными брюшными плавниками; по спинѣ ея проходятъ шесть длинныхъ чорныхъ паралельно расположенныхъ продольныхъ полосъ; затѣмъ акула—перлонъ, пепельно сѣраго цвѣта, съ семью водометами, снабженная однимъ спиннымъ плавникомъ, находящимся на самой срединѣ туловища.
Попадались также такъ называемыя морскія собаки, самыя прожорливыя изъ всѣхъ. Нельзя конечно вполнѣ довѣрять разсказамъ рыболововъ, однако они разсказываютъ будто въ желудкѣ этого животнаго нашли однажды голову буйвола и цѣлаго быка, въ другомъ — матроса въ мундирѣ, въ третьемъ — вооруженнаго солдата, въ четвертомъ, наконецъ, всадника съ лошадью. Я не могъ провѣрить до какой степени велика ихъ прожорливость, ибо ни одной акулы не попалось въ сѣти „Наутилуса“.
За нами по цѣлымъ днямъ гнались цѣлыя стаи дельфиновъ, всегда по пяти, по шести вмѣстѣ. Они въ прожорливости неуступаютъ акуламъ, особенно если вѣрить Копенгагенскому профессору, который будто бы нашелъ въ желудкѣ дельфина тринадцать морскихъ свинокъ и пятнадцать тюленей. Правда, что дельфинъ этотъ принадлежалъ къ семейству касатковыхъ, величайшему изъ всѣхъ извѣстныхъ нынѣ породъ, величина которыхъ доходитъ до двадцати четырехъ футовъ. Это семейство заключаетъ въ себѣ около десяти родовъ; встрѣченные нами здѣсь, принадлежали къ разряду, отличающемуся необыкновенно длинною и узкою мордою, иногда въ четыре раза длиннѣе черепа. Тѣло у нихъ длиною въ три метра; спина черна, а бюрхо розовато-бѣлое, изрѣдка испещренное маленькими пятнышками.
Упомяну еще о видѣнныхъ мною здѣсь замѣчательныхъ экземплярахъ рыбъ изъ разряда колючеперыхъ, принадлежащихъ къ семейству умбряцовыхъ. Нѣкоторые писатели, придерживающіеся скорѣе поэзіи, чѣмъ естествознанію, утверждаютъ, что эти рыбы обладаютъ мелодическимъ органомъ голоса и задаютъ концерты не въ примѣръ лучше людскихъ. Не смѣю положительно отрицать этого, но скажу только, что въ продолженіе нашего путешествія онѣ несоблаговолили задать намъ серенады.
