— 305
шей лавы, покрытые смолистыми полосами; мѣстами слались широкіе сѣрые ковры. Свѣтъ, проходя сквозь наружный кратеръ, освѣщалъ всѣ вулканическія изверженія, погребенныя въ погасшей горѣ.
Достигнувъ высоты ста пятидесяти метровъ, мы были остановлены непредвидѣннымъ препятствіемъ.
Внутренній выгибъ дѣлался отвѣснѣе и прямое восхожденіе тано вилось невозможнымъ.
Въ зтомъ мѣстѣ царство растительное начинало спорить съ царствомъ минераловъ. Нѣсколько кустарниковъ и даже нѣсколько деревъ показывались изъ извилинъ стѣны.
Я узналъ молочайникъ, который выпускалъ изъ себя ѣдкій сокъ.
Геліотропы, вовсе не оправдывавшіе здѣсь своего названія, потому что солнечные лучи никогда не доходили до нихъ, печально склоняли свои цвѣточки. Тамъ и сямъ нѣсколько златоцвѣтовъ смиренно росли у подошвы алоя, съ длинными болѣзненными листьями. Но, между ручьями лавы, я примѣтилъ маленькія фіалки, еще испускавшія легкое благоуханіе.
Я, признаюсь, съ величайшимъ наслажденіемъ, повелъ носомъ.
Запахъ—это душа цвѣтка, а морскіе цвѣты, эти великолѣпные гидрофиты бездушны!
Мы пришли къ подножію букета роскошнаго драконоваго дерева, которое раздвигало утесы силою мускулистыхъ корней.
Вдругъ Недъ Лендъ вскрикнулъ:
— Ахъ, г. профессоръ! Улей!
— Улей! отвѣчалъ я, что зто вы, Недъ, бредите?
— Улей! улей! повторилъ канадецъ, и вокругъ него пчелы жужжатъ!
Я подошелъ и долженъ былъ повѣрить очевидности.
Въ отверстіи выдолбленной дыры, въ драконовомъ деревѣ, ютилось нѣсколько тысячъ пчелъ. Пчелы вовсе не рѣдкость на Канарскихъ островахъ, и произведенія ихъ тамъ очень цѣнятъ.
Совершенно понятно, что канадецъ пожелалъ запастись медомъ, въ чемъ я ему и не препятствовалъ.
Нѣсколько сухихъ листьевъ, смѣшанныхъ съ сѣрою, вспыхнули отъ искръ его огнива и онъ началъ выкуривать пчелъ.
Жужжаніе мало по жалу прекратилось, улей опустѣлъ и до-
