— 278 —
— Это очень вѣроятно, сказалъ Консейль.
— Я полагаю, что подобная преграда существуетъ между Гибралтаромъ и Целмой, которые, въ геологическую эпоху, замыкали Средиземное море.
— А что, если съ позволенія ихъ чести, теперь волканическая сила выдвинула эту преграду надъ поверхностью моря? вскрикнулъ Консейль.
— Это невозможно, возразилъ я.
— Пусть ихъ честь позволитъ мнѣ докончить: кабы это случилось теперь, то господинъ Лессепсъ, который прорываетъ перешеекъ, былъ бы очень недоволенъ этимъ!
— Конечно, но я повторяю тебѣ, что подобный фемоненъ невозможенъ въ наше время. Подземная сила огня постепенно уменьшается. Волканы, столь многочисленные прежде, мало по налу угасаютъ; внутренній жаръ охлаждается. Теперь можно даже исчислить на сколько температура внутреннихъ слоевъ земнаго шара утратила своей теплоты въ теченіе столѣтія. Это составляетъ большой ущербъ для нашей планеты, ибо теплота есть ея жизнь.
— А солнце-то?
— Солнца одного недостаточно для этого, Консейль. Развѣ оно можетъ оживить мертвеца?
— Не думаю!
— Слѣдовательно, другъ мой, и земля наша когда нибудь уподобится трупу; она сдѣлается также необитаема, какъ необитаема луна, которая уже давно утратила свою жизненную теплоту.
— А сколько для этого понадобится вѣковъ? спросилъ Консейль. Когда это можетъ случиться?
— Черезъ нѣсколько сотъ тысячъ лѣтъ, мой милый.
— Стало быть, отвѣчалъ Консейль, времени намъ хватитъ чтобы кончить наше путешествіе, если только Недъ Лендъ намъ не помѣшаетъ въ этомъ!
И успокоенный, Консейль принялея снова наблюдать неровное дно, скользя по которому „Наутилусъ“ изъ предосторожности замедлялъ нѣсколько быстроту своего хода.
Тамъ, благодаря скалистой и вулканической почвѣ, распустилась цѣлая флора морскихъ губокъ, морскихъ кубышекъ, прозрачныхъ какъ стекло дынниковъ, такъ называемыхъ гладкихъ, украшенныхъ красноватыми усиками и испускающихъ легкій фос-
