— 259 —
— Можетъ здѣсь, можетъ въ Китаѣ, Недъ. Вы знаете, что за ходокъ „Наутилусъ“. Онъ летаетъ но океану, какъ быстрокрылая ласточка по воздуху или какъ экстренный поѣздъ по рельсамъ. Онъ не боится появляться и въ европейскихъ моряхъ. Почему знать, очень можетъ быть, что онъ пристанетъ къ берегамъ Франціи, Англіи или Америки, — тогда намъ будетъ гораздо сподручнѣе бѣжать, чѣмъ теперь.
— Г. профессоръ, высоко вы летаете, да низко садитесь. Вы все толкуете: мы то-то сдѣлаемъ, мы другое устроимъ, мы будемъ тамъ-то! А я говорю: мы здѣсь и надо бѣжать отсюда! знаете: не сули журавля въ небѣ, лучше давай синицу въ руки!
Недъ Лендъ приперъ меня что называется къ стѣнкѣ. Я не зналъ что ему отвѣтить.
— Послушайте, г. профессоръ, продолжалъ онъ: отвѣтите вы мнѣ прямо, по совѣсти?
— Отвѣчу Недъ?
— Кабы капитанъ Немо сегодня сказалъ вамъ: ну, вы свободны! Идите себѣ на всѣ четыре етороны—вы бы рады были? Приняли бы его милость?
— Не знаю, Недъ.
— А кабы онъ прибавилъ, что вотъ сегодня я это вамъ позволяю, а завтра ужъ конецъ, не позволю?
Я молчалъ.
— А какъ думаетъ Консейль? спросилъ канадецъ.
— Консейль ни какъ не думаетъ, спокойно отвѣчалъ достойный парень. Ему это все равно. Онъ холостъ. Ни жена, ни дѣти не ждутъ его на родинѣ. Онъ служитъ ихъ чести; онъ думаетъ какъ ихъ честь; говоритъ, какъ ихъ честь и къ великому его сожалѣнію у него нѣтъ права голоса. Значитъ двое только будутъ спорить — Недъ Лендъ и ихъ честь, а Консейль будетъ только слушать.
Я невольно улыбнулся,, слушая, какъ фламандецъ еебя обезличивалъ, а Недъ Лендъ очень былъ доволенъ, что ему придется воевать не съ двумя, а съ однимъ.
— Ну, ладно, сказалъ Недъ Лендъ. Если Консейль отступается такъ мы вдвоемъ потолкуемъ. Что же, г. профессоръ, я сказалъ, вы слышали — давайте отвѣтъ!
Увертываться было нельзя, да мнѣ ужъ и опостылиди увертки.
