ложился около своего начальника полукругомъ. Вглядѣвшись получше, я замѣтилъ, что четыре изъ нихъ несли на плечахъ какой-то продолговатый предметъ.
Мы остановились какъ разъ посреди огромной прогалины, окруженной высокими деревьями подводнаго лѣса.
Фонари слабо освѣщали это мѣсто и тѣни наши непомѣрно удлиннялись. Далѣе, за прогалиной была глубокая тьма, въ которой только изрѣдка поблескивали искорки свѣта, отражавшагося на кускахъ коралловъ.
Недъ Лендъ и Консейлъ стояли около меня. Мы глядѣли во всѣ глаза и ждали, что будетъ. Разсматривая почву, я увидѣлъ, что она вся въ бугоркахъ. Бугорки эти были покрыты известковатыми осадками и расположены съ правильностію, которая обнаруживала работу человѣка.
Посреди прогалины, на пьедесталѣ изъ коралловыхъ обломковъ, сложенныхъ въ кучу, воздвигался кораловый крестъ, который протягивалъ длинныя руки и казалось былъ сдѣланъ изъ окаменѣлой крови.
По знаку капитана Немо, одинъ изъ экипажа приблизился къ кресту, вынулъ изъ за пояса заступъ и началъ рыть яму.
Я понялъ все. Здѣсь было кладбище. Это роютъ могилу, а продолговатый предметъ — это тѣло умершаго ночью раненаго человѣка.
Капитанъ Немо и его люди пришли хоронить товарища на днѣ недоступнаго Океана.
Могилу рыли медленно. Потревоженныя рыбы сновали туда и сюда. Безпрестанно раздавался стукъ желѣзной мотыки; иногда она ударялась о кремень и тогда вдругъ летѣли вверхъ искры. Яма удлиннялась, расширялась и скоро была на столько широка и глубока, что могла вмѣстить тѣло.
Тогда приблизились носильщики. Тѣло, покрытое тканью изъ бѣлаго виссона, опустили въ темную, влажную могилу…
Затѣмъ могилу завалили и нѣсколько сравняли образовавшееся возвышеніе.
Когда все это было окончено, капитанъ и его люди приблизились къ могилѣ и поклонились ей въ знакъ послѣдняго прощанія.
Затѣмъ веѣ отправились обратно къ „Наутилусу“ и снова прошли подъ сводами коралловаго лѣса.
