изъ насъ огорченіе. А въ заключеніе я пожелаю того ихъ чести, чего ихъ честь сама себѣ желаетъ.
— Спасибо, Консейль, спасибо! Только позволь мнѣ отложить вопросъ о подаркахъ и замѣнить ихъ до поры до времени пожатіемъ руки, — со мной другой монеты нѣтъ.
— Эта самая лучшая монета, отвѣтилъ Консеіль.
2 января мы уже сдѣлали тысячу сто сорокъ миль, то есть пять тысячъ двѣсти пятьдесятъ миль отъ мѣста отправленія въ Японское море. Передъ шекомъ „Наутилуса“ растилались опасныя воды кораловаго моря у сѣверо-восточнаго берега Австраліи.
Наше судно шло на разстояніи только нѣсколькихъ миль отъ опаснаго рифа, гдѣ едва не погибли суда Кука 10 іюня 1770 года. Судно, на которомъ былъ Кукъ, ударилось о скалу, и если не потонуло, то потому только, что кусокъ корала, оторванный при ударѣ, остался въ проломѣ корабельнаго корпуса.
Мнѣ очень хотѣлось побывать на этомъ рифѣ длиною въ триста шестьдесятъ миль, о который вѣчно волнующееся море разбивалось съ такою страшною силою, что, казалось, васъ оглушаютъ раскаты грома.
Но въ это время „Наутилусъ“ унесъ насъ на большую глубину и я не могъ видѣть этихъ высокихъ кораловыхъ стѣнъ.
Я долженъ былъ удовольствоваться обращиками рыбъ, захваченныхъ нашими сѣтями.
Между этими рыбами я примѣтилъ жермона изъ рода макрелей, величиною съ тунца, съ голубоватыми боками и съ поперечными полосами, которыя исчезаютъ вмѣстѣ съ жизнію животнаго; эти рыбы слѣдовали за нами цѣлыми стаями и доставляли для нашего стола чрезвычайно вкусное блюдо.
Мы поймали также довольно большое количество спаровъ или мрежниковъ, длиною въ полъдециметра, имѣющихъ вкусъ златоспинной корифены и летучекъ, настоящихъ подводныхъ ласточекъ, которыя въ темную ночь своимъ фосфорическимъ блескомъ поперемѣнно освѣщаютъ то воздухъ, то воду.
Между молюсками и животнорастеніями я нашелъ въ неводѣ различные роды пробчаковъ, морскихъ ежей или киселей, молотковъ, бобцевъ, солнечниковъ, роговидовъ, гіалей или шипицъ.
Представителями флоры явились прелестныя пловучія водоросли, ламинаріи или морскія нити, макрописты, напитанные слизью,
