Было близко полудня, что я примѣтилъ по перпендикулярности солнечныхъ лучей, которые болѣе уже не преломлялись. Переливы цвѣтовъ мало по малу изчезли и оттѣнки изумрудовъ и сапфировъ пропали съ нашего свода. Мы шли правильнымъ шагомъ, который раздавался съ удивительною силою. Малѣйшій шумъ передавался со скоростью непривычной для нашего слуха.
Вода лучшій проводникъ звука, чѣмъ воздухъ; она распространяетъ его вчетверо скорѣе.
Вдругъ почва понизилась; свѣтъ сдѣлался ровный; мы достигли глубины сто метровъ, вынося давленіе десяти атмосферъ; но моя одежда была такъ устроена, что я не испытывалъ этого давленія. Я сначала чувствовалъ нѣкоторое болѣзненное ощущеніе въ суставахъ пальцевъ, но и это скоро прошло. Что же касается до усталости, которую я долженъ былъ чувствовать отъ этой двухчасовой прогулки, то они была самая ничтожная. Мои движенія, при помощи воды, были удивительно легки.
Прійдя на глубину въ триста футовъ, я еще различалъ солнечные лучи, но очень слабо. Ихъ яркій свѣтъ замѣнился красноватыми сумерками, чѣмъ-то среднимъ между днемъ и ночью. Но мы все еще могли обходиться безъ снаряда Румкорфа. Капитанъ остановился и, дождавшись меня, указалъ пальцемъ на темную массу, рисовавшуюся не въ далекомъ разстояніи.
— Это вѣрно островъ Креспо! подумалъ я.
И я не ошибся.
Наконецъ мы пришли къ окраинѣ лѣса; это было безъ сомненія наилучшее мѣсто во владѣніяхъ капитана Немо. Онъ смотрѣлъ на него какъ на свою собственность и имѣлъ на него такія же права, какія присвоивалъ себѣ первый человѣкъ въ первое время сотворенія міра.
— Никто не станетъ оспоривать у него этой подводной соб-
