Одна необозримая пустыня!
Капитанъ, вооруженный своимъ секстаномъ, опредѣлялъ высоту солнца, которая должна была ему указать широту. Онъ нѣсколько минутъ ждалъ, пока свѣтило поровняется съ краемъ горизонта. Во время наблюденія ни одинъ мускулъ его не шевельнулся и инструментъ не могъ быть неподвижнѣе даже въ мраморной рукѣ.
— Полдень, сказалъ онъ. Г. профессоръ, угодно вамъ?
Я бросилъ послѣдній взглядъ на море, — оно казалось не много желтоватымъ отъ береговъ Японіи, — и сошелъ въ большую залу.
Тамъ капитанъ сдѣлалъ вычисленія и сказалъ:
— Г. Аронаксъ, мы на 37° и 15′ западной долготы…
— По какому меридіану? быстро спросилъ я, думая, что отвѣтъ выдастъ національность капитана.
— Г. профессоръ, отвѣчалъ мнѣ капитанъ: — у меня различные хронометры, принаровленные къ мерідіанамъ Парижа, Гринвича и Уашингтона, но въ честь васъ я возьму Парижскій.
Этотъ отвѣтъ ничего мнѣ не объяснилъ. Капитанъ продолжалъ:
— 37°15′ западной долготы по парижскому меридіану и на 30°7′ сѣверной широты, т. е. около 300 миль отъ береговъ Японіи. Сегодня, восьмаго ноября, въ полдень, начнется наше путешествіе подъ водами.
— Да сохранитъ насъ Богъ! отвѣчалъ я.
— А теперь, г. профессоръ, я васъ оставлю прибавилъ капитанъ. Я направилъ путь съ востока-сѣверо-востока на пятидесяти метрахъ глубины. Вотъ карта по которой вы можете слѣдить. Залу я отдаю на ваше распоряженіе, а затѣмъ позвольте мнѣ удалиться.
Мы раскланялись, я остался одинъ, и погрузился въ размышленія.
Я думалъ о капитанѣ „Наутилуса“. Удастся ли мнѣ когда нибудь узнать, къ какой націи принадлежалъ этотъ странный человѣкъ, который хвалился, что не принадлежитъ живущему міру? Эта ненависть къ человѣчеству, которая, можетъ статься, подвигала его на ужасную месть, кто ее возбудилъ, что было ея причиною? Былъ онъ однимъ изъ непризнанныхъ ученыхъ или геніевъ, „ко-
