скій рефлекторъ, лучи котораго освѣщаютъ море на полмили разстоянія.
— Браво! Трижды браво, капитанъ! Я понимаю теперь фосфорическій свѣтъ лжеоднозуба, который такъ заинтересовалъ и озадачилъ ученыхъ. Кстати, я васъ спрошу, это столкновеніе „Наутилуса“ съ „Шотландіей“, которое надѣлало столько шуму — было слѣдствіемъ нечаянной встрѣчи?
— Да, г. Аронаксъ, это произошло совершенно случайно. „Наутилусъ“ плылъ на два метра подъ поверхностью, когда произошелъ толчекъ. Я тогда же убѣдился, что особо-опасныхъ поврежденій не было.
— Не было, капитанъ. „Шотландія“ благополучно добралась до гавани. А встрѣча съ „Авраамомъ Линкольномъ“, тоже случайная?
— Г. Профессоръ, мнѣ очень было жаль этаго отличнаго фрегата, но меня атаковали и я долженъ былъ защищаться! Я довольствовался тѣмъ, что ставилъ непріятеля въ невозможность мнѣ вредить, — ему даже не пришлось поправлять свои поврежденія въ ближней гавани.
— А! капитанъ! вскрикнулъ я съ восторгомъ: — что за чудное судно вашъ „Наутилусъ“!
— Да, г. профессоръ, отвѣчалъ капитанъ Немо съ волненіемъ, и я люблю его, какъ плоть отъ плоти моей! Все опасность, все гибель для вашихъ кораблей на поверхности океана и первое впечатлѣніе, которое производитъ море, есть уже чувство ужаса какъ сказалъ голландецъ Янзенъ, — но на „Наутилусѣ“ сердце человѣка можетъ быть совершенно спокойно. Нечего опасаться порчи, потому что двойной корпусъ корабля имѣетъ твердость желѣза; нѣтъ утомительной килевой качки, которая такъ докучаетъ; парусовъ не уноситъ вѣтеръ; котлы не могутъ лопнуть; пожаръ не можетъ случиться, потому что всѣ снаряды сдѣланы изъ листоваго желѣза; не страшенъ недостатокъ угля, потому что здѣсь главная механическая сила — электричество; нечего бояться какихъ нибудь непріятныхъ встрѣчъ, потому что онъ одинъ плаваетъ въ глубинѣ водъ; нечего ужасаться бурь, потому что онъ находится нѣсколькими метрами ниже поверхности, гдѣ вода совершенно тиха! Вотъ, г. Аронаксъ, преимущество моего судна! И если правда, что инженеръ благонадежнѣе при по-
