Ашанинъ побѣжалъ внизъ собиратьсяна берегъ, чтобы съ двѣнадцатичасовымъ пароходомъ ѣхать въ Петербургъ до завтрашняго дня. Ворсунька торопливо укладывалъ чемоданъ и собиралъ ящики и ящички съ подарками, какъ вдругъ влетѣлъ разсыльный и доложилъ:
— Ваше благородіе, пожалуйте наверхъ...
— Кто зоветъ? Зачѣмъ?
Но разсыльный уже исчезъ, и Ашанинъ, недовольный, что ему помѣшали, выбѣгаетъ на шканцы, и вдругъ радостное волненіе неописуемаго счастья охватываетъ все его существо, — передъ нимъ на шканцахъ мать, братъ, сестра и дядя-адмиралъ.
— Володя! раздаетсявъ его ушахъ какой-то радостный крикъ.
И онъ бросается къ матери. Та прижимаетъ его къ себѣ, цѣлуетъ и плачетъ, плачетъ и цѣлуетъ и, повидимому, не желаетъ его отпустить. Наконецъ она его отпускаетъ, но жадно глядитъ на него, пока онъ цѣлуется съ сестрою, братомъ и дядей-адмираломъ.
— А вѣдь ты совсѣмъ возмужалъ, Володя... Ужъ усы... и бачки... Ну чего вы раскисли, Марья Петровна?.. Вотъ онъ и вернулся... посмотрите, какимъ молодпомъ! говорить адмиралъ, стараясь скрыть свое волненіе; но его старческій голосъ вздрагиваетъ, и на рѣсницахъ блестятъ слезы.
— А вотъ мой мужъ, Володя! говоритъ Маруся, подводя къ Володѣ красиваго молодого человѣка въ штатскомъ.
Володя горячо его цѣлуетъ и уводитъ всѣхъ къ себѣ въ каюту. Послѣ завтрака на корветѣ Володя со своими отправился въ Петербургъ. Ему казалось, что счастливѣе его нѣтъ человѣка на свѣтѣ.
Конецъ.
