армейскій генералъ? Нужна мнѣ ваша вытяжка, что ли?.. Опустите руку.
Флагъ-офицеръ опустилъ руку и принялъ болѣе свободное положеніе.
— Когда барказъ будетъ поднятъ, сдѣлать сигналъ: «сняться съ дрейфа».
— Есть! отвѣчалъ флагъ-офицеръипоспѣшилъ отойти.
— Такъ послѣ завтрака вы мнѣ прочтете, что вы тамъ написали, снова обратился адмиралъ къ Ашанину, нѣ сколько смягчая тонъ. — Василій Ѳедорычъ хвалилъ... А вы должны за честь считать, что служите на «Коршунѣ»... Вполнѣ исправное судно... Да-съ. И быстро въ дрейфъ легъ «Коршунъ»... Отлично... Скорѣе, чѣмъ мы на «Витязѣ»... А мы копались! продолжалъ адмиралъ, возвышая голосъ и, повидимому, для того, чтобы эти слова услыхали и капитанъ, и старшій офицеръ, и вахтенный мичманъ. — Видно, что на «Коршунѣ» понимаютъ, почему для моряка должна быть дорога каждая секунда... Упади человѣкъ за бортъ, и каждая секунда— вопросъ о жизни и смерти... Да-съ, на «Коршунѣ» это понимаютъ... По-нима-ютъ! почти крикнуль на Ашанина адмиралъ, готовый, казалось, снова «заштормовать» при воспоминаніи о томъ, что адмиральскій корветъ легъ въ дрейфъ двадцатью секундами позже «Коршуна».
— Можете итти, круто оборвалъ адмиралъ и, когда Ашанинъ повернулся, онъ крикнулъ въ догонку:— Разскажите товарищамъ, какъ служатъ на «Коршунѣ».
Спустившись въ гардемаринскую каюту и весело здороваясь съ шестью товарищами, которыхъ давно не видалъ. Ашанинъ былъ встрѣченъ прежде всего вопросами; «попало» ли ему отъ глазастаго чорта— и повергъ всѣхъ въ изумленіе, что ему не попало, несмотря на то, что онъ подвернулся какъ разъ послѣ «общаго разноса» за то, что «Витязь» чуть-чуть «опрохвостился» сегодня.
Всѣ наперерывъ спѣшили познакомить Ашанина съ
