зомъ бранили адмирала Бонара и весь его штабъ. Кстати досталось и испанцу de Palanca.
Мрачное настроеніе Ашанина понемногу прошло. Довольный, что вернулся живъ и невредимъ изъ этой первой военной стычки, которую онъ видѣлъ въ своей жизни, онъ съ большимъ аппетитомъ ѣлъ яичницу и ветчину, находя обѣдъ чрезвычайно вкуснымъ и такъ же вкуснымъ простое красное вино, и послѣ обѣда горячо заспорилъ съ французами, когда рѣчь зашла о Суворовѣ, котораго французы называли Sywaroff и находили, что онъ былъ самый заурядный генералъ, а не талантливый полководецъ. Споръ впрочемъ не разжигалъ страстей, и французы въ концѣ концовъ любезно согласились съ Володей, что Sywaroff побилъ французовъ при Нови и при Требіи, но зато въ Швейцаріи былъ поколоченъ Массеной.
Всю ночь анамиты не давали покоя саперамъ, строившимъ мостъ. Утромъ онъ наконецъ былъ готовъ, и пріѣхавшій со свитой адмиралъ Бонаръ первый переѣхалъ его во главѣ отряда. Но анамитовъ не было. Къ досадѣ французовъ, они исчезли, скрывшись по знакомымъ имъ тропинкамъ и переправившись по безчисленнымъ протокамъ, изрѣзывающимъ страну.
Опять по топямъ, по пустымъ рисовымъ полямъ усталый отрядъ двигался къ Го-Конгу. Шелъ день, шелъ другой — и не видалъ ни одного анамита въ опустѣлыхъ, выжженыхъ деревняхъ, попадавшихся на пути, Днемъ зной былъ нестерпимый, а по вечерамъ было сыро. Французскіе солдаты заболѣвали лихорадкой и холерой, и въ два дня до ста человѣкъ были больны.
На третій день наконецъ вдали увидали го-конгскія укрѣпленія и зарево пожара. Гулъ канонады доносился оттуда. Это канонерскія лодки бомбардировали съ рѣки фортъ, а другой отрядъ выжига лъ деревни.
— Наконецъ-то мы этихъ каналій поймаемъ. Они, вѣрно, въ фортѣ! громко говорилъ адмиралъ, обращаясь къ штабнымъ
