шееся на лицѣ молодого пріѣзжаго, и поспѣшилъ сказать:
— Лучшаго помѣщенія вы нигдѣ не найдете... Мы, видите ли, еще на бивакахъ такъ-сказать... Вѣдь всего два съ половиною года, какъ мы заняли Сайгонъ, и война еще не окончилась... Эти проклятые анамиты еще бунтуютъ... Но нашъ адмиралъ Бонаръ скоро покончитъ съ этими канальями... Скоро, будьте увѣрены... Черезъ пять, шесть мѣсяцевъ у насъ въ Сайгонѣ будутъ и хорошія гостиницы, и рестораны, и театры... все, что нужно цивилизованному человѣку, а пока у насъ все временное...
И болтливый французъ продолжалъ разсказывать, какая большая будущность предстоить Сайгону, затѣмъ вкратцѣ познакомилъ Володю со своею біографіей, изъ которой оказалось, что онъ изъ Оверни родомъ и отправился искать счастья на Востокъ и странствуетъ съ французскимъ воинствомъ; сперва былъ маркитантомъ, а теперь завелъ маленькую гостиницу и ресторанъ.
— Пока дѣла не важныя, но когда наша колонія разовьется, о! тогда, я надѣюсь, дѣла пойдутъ...
Онъ наконецъ ушелъ, и Ашанинъ началъ устраиваться въ своемъ жилищѣ.
Черезъ полчаса онъ уже шелъ, одѣтый въ полную парадную форму, съ треуголкой на головѣ, къ губернатору колоніи и главнокомандующему войсками и флотомъ, адмиралу Бонару, чтобъ представиться ему и передать письмо отъ своего адмирала.
Сайгонъ произвелъ на нашего юношу не особенно пріятное впечатлѣніе. На планѣ значился громадный городъ — правда, въ проектѣ — съ внушительными зданіями, похожими на дворцы, съ соборомъ, съ широкими улицами и площадями, носящими громкія названія, въ числѣ которыхъ чаще всего встрѣчалось имя Наполеона, тогдашняго императора французовъ; съ казармами, театромъи разными присутственными мѣстами, — и вмѣсто всегоэтого Ашанинъ
