Луна сіяла въ полномъ блескѣ, а небо блестѣло звѣздами.
Картина была величественная.
Докторъ по этому случаю прочелъ маленькую лекцію о свѣченіи моря, благодаря присутствію въ немъ миріадъ живыхъ организмовъ—разнообразныхъ инфузорій, монадъ, дрожалокъ различныхъ формъ и величинъ, которыя отдѣляютъ свѣтящуюся жидкость вслѣдствіе разряженія электричества, вызываемаго волнами. Подобное яркое свѣченіе объясняется громаднымъ количествомъ этихъ организмовъ, скопленнымъ на сравнительно небольшомъ пространствѣ, въ которое попалъ корветъ.
Черезъ полчаса зрѣлище это прекратилось, и хотя по бокамъ корвета и сзади свѣтилось море фосфорическимъ свѣтомъ, но это было обыкновенное слабое свѣченіе, и послѣ бывшаго блеска все въ первую минуту казалось погрузившимся во мракъ, хотя луна и ярко сіяла.
«Коршунъ» приближался къ экватору, когда нагналъ купеческое судно, оказавшееся англійскимъ баркомъ «Петрель». Онъ шелъ изъ Ливерпуля въ Калькутту. Цѣлый день «Коршунъ» шелъ почти рядомъ съ «Петрелью», и на другой день попутчики держались близко другъ отъ друга. Направленные бинокли разглядѣли на англійскомъ суднѣ даму.
Между тѣмъ вѣтеръ стихалъ и къ полудню стихъ совершенно. Сдѣлался мертвый штиль, обычный въ полосѣ по обѣ стороны экватора. Капитанъ приказалъ разводить пары.
Въ ожиданіи подъема паровъ капитанъ предложилъ желаюшимъ сдѣлать визитъ на «Петрель». Нечего и говорить, что предложеніе этобыло принято съ удовольствіемъ.
— Только смотрите, господа, не спрашивайтеу американца, какой у него грузъ? Этимъ вопросомъ вы обидите его.
— Почему это, Василій Ѳедорычъ? спросилъ кто-то
