исключая двухъ-трехъ старухъ да пятка нищихъ у входа. Осмотрѣвши монастырь, ничѣмъ особеннымъ не замѣчательный, моряки вышли на паперть и увидали драку проводниковъ. Дѣло въ томъ, что кто-то изъ русскихъ далъ своему проводнику болѣе, чѣмъ остальные, и въ результатѣ—потасовка, мгновенно прекратившаяся при появленіи туристовъ. Они моментально были окружены проводниками, которые умоляли, кричали, плакали, ругались, чтобы и другимъ дали столько же, сколько получилъ счастливецъ, и только тогда успокоились и сдѣлались веселы, когда ихъ просьбы были удовлетворены.
Изъ монастыря въ городъ наши моряки вернулись въ саняхъ, — да, въ саняхъ, какъ это ни странно. Нѣсколько паръ саней стояло у монастыря, и вожаки при нихъ настойчиво предлагали спуститься въ городъ по широкой, выложенной гладкимъ камнемъ, извивающейся внизъ дорогѣ.
Моряки, конечно, не отказались отъ такого удовольствія и, размѣстившись въ саняхъ, отправились одни за другими. У каждыхъ саней было по двое вожатыхъ. Сперва они толкали сани подъ гору, но съ каждою минутой сани двигались все быстрѣе и быстрѣе по гладкому камню. Проводники вскочили на полозья сзади, направляя ногами путь саней. Наконецъ сани уже летѣли съ захватывающею духъ быстротой... дымъ шелъ изъ-подъ полозьевъ. Кругомъ мелькали виллы, дачи, деревья, пвѣты и фигуры идущихъ въ монастырь людей съ молитвенниками въ рукахъ... День былъ воскресный.
Черезъ десять минутъ этого спуска моряки были въ городѣ. Купивъ фруктовъ и загрузивъ ими катеръ, они въ первомъ часу дня возвратились на корветъ, сказавъ этому маленькому, симпатичному Фунчалю, съ которымъ познакомились налету, искреннее; «прости».
Къ вечеру «Коршунъ» снялся съ якоря, имѣя на палубѣ новаго и весьма забавнаго пассажира: маленькую обезьяну изъ породы мартышекъ, которую купилъ Аша-
