ему болѣе. Но если онъ дѣйствительно выполнялъ то самое съ энергіею и успѣхомъ, что тотъ указалъ ему только (правда, указалъ довольно ясно), то должно было быть у него съ самаго начала къ этому собственное расположеніе[1], которому тотъ въ послѣднее короткое время съ большимъ успѣхомъ даль толчекъ къ самому быстрому развитію. Въ такой степени и лишь въ такой степени на Ростопчинѣ лежитъ историческая вина за пожаръ Москвы, и, въ сравненіи съ виною народа, какъ мы увидимъ, она должна быть признана очень небольшою.
Онъ самъ, повидимому, когда къ нему вернулась осторожность, замѣтилъ это несоотвѣтствіе между намѣреніемъ и действительною виною и въ этомъ видитъ возможность свалить съ себя вообще всякую вину въ пожарѣ, въ случаѣ еслибы онъ не былъ одобренъ вышею властью.
Какъ бы для того, чтобы зондировать мнѣніе императора, имъ были составлены слѣдующія письма. 13/25 сентября пишетъ онъ Александру[2]: „Я въ отчаяніи отъ его (Кутузова) измѣническаго образа дѣйствій въ отношеніи ко мнѣ[3]; потому что, не имѣя возможности
- ↑ Оно было и у жителей нѣкоторыхъ деревень и небольшихъ городовъ, приходившихъ въ соприкосновеніе съ французами во время ихъ похода. Безъ сомнѣнія этому способствовалъ больше всего самъ русскій аррьергардъ. (Clausewitz, стр. 148.)
- ↑ Это и слѣдующее письмо въ Русскомъ Архивѣ 1882 г., II, стр. 538, 551; переведены у Ценова, стр. 72/3. Богдановичъ передаетъ его въ искаженномъ видѣ.
- ↑ Эти мѣста должны быть достаточны, чтобы убѣдить въ томъ, что общаго заговора у Ростопчина и Кутузова не было, какъ это
ему более. Но если он действительно выполнял то самое с энергией и успехом, что тот указал ему только (правда, указал довольно ясно), то должно было быть у него с самого начала к этому собственное расположение[1], которому тот в последнее короткое время с большим успехом дал толчок к самому быстрому развитию. В такой степени и лишь в такой степени на Ростопчине лежит историческая вина за пожар Москвы, и, в сравнении с виною народа, как мы увидим, она должна быть признана очень небольшою.
Он сам, по-видимому, когда к нему вернулась осторожность, заметил это несоответствие между намерением и действительною виною и в этом видит возможность свалить с себя вообще всякую вину в пожаре, в случае если бы он не был одобрен высшею властью.
Как бы для того, чтобы зондировать мнение императора, им были составлены следующие письма. 13/25 сентября пишет он Александру[2]: «Я в отчаянии от его (Кутузова) изменнического образа действий в отношении ко мне[3]; потому что, не имея возможности
- ↑ Оно было и у жителей некоторых деревень и небольших городов, приходивших в соприкосновение с французами во время их похода. Без сомнения, этому способствовал больше всего сам русский арьергард. (Clausewitz, стр. 148.)
- ↑ Это и следующее письмо в «Русском архиве», 1882 г., II, стр. 538, 551; переведены у Ценова, стр. 72/3. Богданович передает его в искаженном виде.
- ↑ Эти места должны быть достаточны, чтобы убедить в том, что общего заговора у Ростопчина и Кутузова не было, как это
