за своимъ языкомъ. Въ ту же ночь (2/14 сентября) отдалъ онъ также полицейскому комиссару приказаніе отправиться на водочный и таможенный дворъ, въ комиссаріатъ, къ казеннымъ и частнымъ баркамъ, стоявшимъ у Краснаго холма и у Симоновскаго монастыря и все уничтожить огнемъ, что и было исполнено комиссаромъ Вороненко[1]. Эта мѣра, конечно, не имѣла прямого отношенія къ пожару; она имѣла только цѣль, лишить врага этого средства пропитанія; точно также приказываетъ Кутузовъ въ тотъ же день еще сжечь коммиссаріатскія барки, по тѣмъ же мотивамъ[2]; но нельзя не упомянуть, что это первое зарево явилось какъ бы грознымъ перстомъ на небѣ столько же для русскихъ, находившихся въ городѣ, сколько и для французовъ, вступавшихъ въ городъ[3]. Въ то же послѣднее утро (2/14 сентября) отпускаетъ Ростопчинъ послѣднихъ арестантовъ, главнейшую часть которыхъ онъ отправилъ подъ конвоемъ въ Нижній Новгородъ[4] уже 30/31 августа (11/12 сентября). Ихъ было, по его словамъ[5], всего 810; въ одномъ письмѣ къ императору
- ↑ Михайловскій-Данилевскій, 2-й т., 322 и 23. (Рапортъ Вороненко экзекутору Андрееву.) Богдановичъ, 292.
- ↑ Михайловскій-Данилевскій, стр. 323.
- ↑ Клаузевицъ, стр. 149, замѣчаетъ уже во время прохожденія черезъ Москву столбы дыма на окраинахъ, которые, по его мнѣнію явились всѣдствіе суматохи.
- ↑ Михайловскій-Данилевскій, II, стр. 280. Русскій Архивъ 1881, I, стр. 225.
- ↑ La vérité… VI.
за своим языком. В ту же ночь (2/14 сентября) отдал он также полицейскому комиссару приказание отправиться на водочный и таможенный двор, в комиссариат, к казенным и частным баркам, стоявшим у Красного холма и у Симоновского монастыря и все уничтожить огнем, что и было исполнено комиссаром Вороненко[1]. Эта мера, конечно, не имела прямого отношения к пожару; она имела только цель, лишить врага этого средства пропитания; точно также приказывает Кутузов в тот же день еще сжечь комиссариатские барки, по тем же мотивам[2]; но нельзя не упомянуть, что это первое зарево явилось как бы грозным перстом на небе столько же для русских, находившихся в городе, сколько и для французов, вступавших в город[3]. В то же последнее утро (2/14 сентября) отпускает Ростопчин последних арестантов, главнейшую часть которых он отправил под конвоем в Нижний Новгород[4] уже 30/31 августа (11/12 сентября). Их было, по его словам[5], всего 810; в одном письме к императору
- ↑ Михайловский-Данилевский, 2-й т., 322 и 23. (Рапорт Вороненко экзекутору Андрееву.) Богданович, 292.
- ↑ Михайловский-Данилевский, стр. 323.
- ↑ Клаузевиц, стр. 149, замечает уже во время прохождения через Москву столбы дыма на окраинах, которые, по его мнению явились вследствие суматохи.
- ↑ Михайловский-Данилевский, II, стр. 280. «Русский архив», 1881, I, стр. 225.
- ↑ La vérité… VI.
