для всякаго[1], то часть народа вооружилась и явилась въ послѣднее утро, 2/14 сентября, передъ домомъ губернатора съ требованіемъ, чтобы онъ немедленно велъ ихъ противъ врага. Настроеніе было столь бурное, что Ростопчинъ увидѣлъ себя вынужденнымъ, бросить возбужденной толпѣ жертву, чтобы отклонить ея ярость и тѣмъ временемъ самому имѣть возможность скрыться. Этой жертвой былъ несчастный Верещагинъ[2]. Какою бы силою и увѣренностью ни звучало это послѣднее воззваніе, однако у Ростопчина тогда уже явилось сомнѣніе въ успѣхѣ подобнаго предпріятія. По крайней мѣрѣ, Глинка сообщаетъ намъ слѣдующее по поводу сочиненія этой послѣдней афиши: „Графъ поднялся съ дивана и написалъ скорописью „Призывъ на три горы“. Передавая Глинкѣ эту афишу съ приказаніемъ тотчасъ напечатать ее, онъ прибавилъ: „Намъ нечего будетъ дѣлать на трехъ горахъ, но это научитъ нашихъ крестьянъ, что имъ нужно дѣлать, когда непріятель осадитъ Москву“.[3]
Уже тогда проникли въ Москву неблагопріятные слухи относительно силы и боевой готовности русской арміи; 1/13 сентября она подошла къ Москвѣ и расположилась лагеремъ передъ городомъ, прикрывая его своимъ тыломъ. Графъ Ростопчинъ въ тотъ же день отправился къ войску, очевидно прежде всего съ намѣреніемъ
- ↑ Вогдановичъ, стр. 249.
- ↑ Смотри объ этомъ главнымъ образомъ у В. В. Верещагина, стр. 11—12.
- ↑ Русскій Архивъ 1875 г., II, стр. 193.[В оригинале место, к которому относится это примечание, не указано. — Примѣчаніе редактора Викитеки.]
для всякого[1], то часть народа вооружилась и явилась в последнее утро, 2/14 сентября, перед домом губернатора с требованием, чтобы он немедленно вел их против врага. Настроение было столь бурное, что Ростопчин увидел себя вынужденным бросить возбужденной толпе жертву, чтобы отклонить ее ярость и тем временем самому иметь возможность скрыться. Этой жертвой был несчастный Верещагин[2]. Какою бы силою и уверенностью ни звучало это последнее воззвание, однако у Ростопчина тогда уже явилось сомнение в успехе подобного предприятия. По крайней мере Глинка сообщает нам следующее по поводу сочинения этой последней афиши: «Граф поднялся с дивана и написал скорописью «Призыв на три горы». Передавая Глинке эту афишу с приказанием тотчас напечатать ее, он прибавил: «Нам нечего будет делать на трех горах, но это научит наших крестьян, что им нужно делать, когда неприятель осадит Москву».[3]
Уже тогда проникли в Москву неблагоприятные слухи относительно силы и боевой готовности русской армии; 1/13 сентября она подошла к Москве и расположилась лагерем перед городом, прикрывая его своим тылом. Граф Ростопчин в тот же день отправился к войску, очевидно прежде всего с намерением
