главнымъ генераламъ, стараясь доказать, что спасеніе Москвы важнѣе сохраненія арміи.
„Каждый теперь изъ русскихъ“, пишетъ онъ Кутузову[1] „полагаетъ всю силу въ столицѣ, и справедливо почитаетъ ее оплотомъ царства; но съ ея впаденіемъ въ руки злодѣя цѣпь, связывающая все мнѣніе и укрепленная къ престолу государей нашихъ, разорвется… Какого повиновенія и ревности ожидать въ губерніяхъ, когда злодѣй издавать будетъ свои манифесты въ Москвѣ?“
Точно такъже пишетъ онъ уже раньше Баграгіону[2] (12/24 августа, послѣ сраженія подъ Смоленскомъ и Валютиной): „…Народъ здѣшній по вѣрности къ Царю своему и любви къ родинѣ, рѣшился умереть у стѣнъ московскихъ, и если Богъ ему не поможетъ… то онъ обратитъ городъ въ пепелъ и вмѣсто богатой добычи Наполеонъ найдетъ одно пепелище древней русской столицы… и онъ здѣсь найдетъ только уголь и золу“. А 21 августа (2 сентября) онъ пишетъ ему же[3]: „Я полагаю, что вы будете драться прежде нежели отдадите столицу; если вы будете побиты и подойдете къ Москвѣ, я выйду къ вамъ на подпору съ 100000 вооруженныхъ жителей, а если и тогда неудача, то злодѣямъ вмѣсто Москвы одинъ пепелъ достанется…“
- ↑ Письмо отъ 19/31 августа. Русская Старина 1870, 2, стр. 305. Ценовъ, стр. 21.
- ↑ Русскій Архивъ 1876 г. Перепечатано и переведено у Богдановича. II т., стр. 313.
- ↑ Тамъ же, стр. 314. Копіи этихъ писемъ сохранилъ статскій совѣтникъ Старынкевичъ, бывшій у князя Багратіона правителемъ канцеляріи.
главным генералам, стараясь доказать, что спасение Москвы важнее сохранения армии.
«Каждый теперь из русских, — пишет он Кутузову[1], — полагает всю силу в столице и справедливо почитает ее оплотом царства; но с ее впадением в руки злодея цепь, связывающая все мнение и укрепленная к престолу государей наших, разорвется… Какого повиновения и ревности ожидать в губерниях, когда злодей издавать будет свои манифесты в Москве?»
Точно так же пишет он уже раньше Баграгиону[2] (12/24 августа, после сражения под Смоленском и Валютиной): «…Народ здешний по верности к царю своему и любви к родине решился умереть у стен московских, и если бог ему не поможет… то он обратит город в пепел и вместо богатой добычи Наполеон найдет одно пепелище древней русской столицы… и он здесь найдет только уголь и золу». А 21 августа (2 сентября) он пишет ему же[3]: «Я полагаю, что вы будете драться прежде, нежели отдадите столицу; если вы будете побиты и подойдете к Москве, я выйду к вам на подпору с 100 000 вооруженных жителей, а если и тогда неудача, то злодеям вместо Москвы один пепел достанется…»
