Эта страница была вычитана
24
§ 10. литература.
для всего новейшего мира оно имеет такое же значение, как и вся античная культура, которой оно есть лишь одна из отраслей, что по отношению к римскому праву, как и по отношению ко всей античной культуре, задача наша состоит не в том, чтоб отвергать и изгонять его, a скорее в том, чтобы умственно усвоить его себе и по устранении из него всего противоречивого и неприложимого превратить это чужеземное право в наше собственное: то нельзя не признать, что у различных исследователей римского права замечается различная степень энергии в стремлении к такому именно онемечению последнего[1]. Что же касается до того, как далеко должно про-
- ↑ Очевидно, что при этом не безразлично, какого держатся принципа по отношению к возбужденному Безелером вопросу (конец предыдущего примечания). В этом отношении нужно заметить следующее. Положение, что правосознание германских юристов при принятии римского права было истинным выражением национального духа, можно понимать двояким образом. С одной стороны, тут может подразумеваться, что существующее уже в народе сложилось в уме юристов в ясное убеждение, а с другой, что хотя у народа и не было никакого юридического представления, но что в уме юристов образовалось правосознание, соответствующее особому складу и образу жизни именно немецкого народа, согласное с его природою. Как в том, так и в другом смысле нельзя утверждать, что сознание германских юристов относительно законной силы Corpus juris было национально; в первом смысле потому, что содержание Corpus juris было совершенно неизвестно большинству германского народа; во втором потому, что юристы считали обязательными все отдельные законоположения Corpus juris, не справляясь с тем, применимы ли они или нет. Юристы увлечены были при этом нравственным течением, которое господствовало во все их время, именно пассивною преданностью античной культуре, ослеплявшей своим блеском. Эта преданность есть исторический факт, совершавшийся не только в области права, но и в других областях; сообразуясь однако с его результатами, нельзя назвать его фактом печальным, ибо он безмерно увеличил умственное достояние нашего народа; тем не менее по способу осуществления, его нельзя считать делом национальным. Национальным делом был бы он тогда, если бы помянутая преданность не была пассивна, если б ум юристов в принятии римского права оставался бы и в самом приспособлении немецким. Но этого не случилось, и в помянутом принятии он оставался чужеземным. Лишь мало-помалу стал он мужать и снова думать о своей национальности; юристы приложили свое старание к этому делу, стали пересматривать постановления Corpus juris, выбрасывать из них все чужеродное, а однородному сообщать силу национального права, словом стали переделывать чужеземное римское право в отечественное. Это развитие продолжается и теперь, оно далеко еще не окончилось. Нельзя не сознаться, что ему гораздо более способствовало
