ность самаго идеала для ея развитія есть коренная причина, изъ которой проистекаютъ слабости и недостатки нашей интеллигенціи, ея историческая несостоятельность. Интеллигенціи нужно выправляться не извнѣ, но изнутри, причемъ сдѣлать это можетъ только она сама, свободнымъ духовнымъ подвигомъ, незримымъ, но вполнѣ реальнымъ.
Своеобразная природа интеллигентскаго героизма выясняется для насъ полнѣе, если сопоставить его съ противоположнымъ ему духовнымъ обликомъ—христіанскаго героизма или, точнѣе, христіанскаго подвижничества[1], ибо герой въ христіанствѣ—подвижникъ. Основное различіе здѣсь не столько внѣшнее, сколько внутреннее, религіозное.
Герой, ставящій себя въ роль Провидѣнія, благодаря этой духовной узурпаціи приписываетъ себѣ и большую отвѣтственность, нежели можетъ понести, и большія задачи, нежели человѣку доступны. Христіанскій подвижникъ вѣритъ въ Бога-Промыслителя, безъ воли котораго волосъ не падаетъ съ головы. Исторія и единичная человѣческая жизнь представляются въ его глазахъ осуществленіемъ хотя и непонятнаго для него въ индивидуальныхъ подробностяхъ строительства Божьяго, предъ которымъ онъ смиряется подвигомъ вѣры. Благодаря этому онъ сразу освобождается отъ героической позы и притязаній. Его вниманіе сосредоточивается на его прямомъ дѣлѣ, его дѣйствительныхъ обязанностяхъ и ихъ строгомъ, неукоснительномъ исполненіи. Конечно, и опредѣленіе, и исполненіе этихъ обязанностей требуетъ иногда не меньшей широты кругозора и знанія, на какую притязаетъ интеллигентскій героизмъ. Однако вниманіе здѣсь сосредоточивается на сознаніи личнаго долга и его исполненія, на самоконтролѣ, и это перенесеніе
- ↑ Карлейль въ своей книгѣ „Герои и героическое въ исторіи“ подъ именемъ героизма описываетъ духовный складъ, который, по принятой нами терминологіи, приближается къ типу подвижничества и, во всякомъ случаѣ, значительно отличается отъ атеистическаго героизма.
ность самого идеала для её развития есть коренная причина, из которой проистекают слабости и недостатки нашей интеллигенции, её историческая несостоятельность. Интеллигенции нужно выправляться не извне, но изнутри, причём сделать это может только она сама, свободным духовным подвигом, незримым, но вполне реальным.
Своеобразная природа интеллигентского героизма выясняется для нас полнее, если сопоставить его с противоположным ему духовным обликом — христианского героизма или, точнее, христианского подвижничества[1], ибо герой в христианстве — подвижник. Основное различие здесь не столько внешнее, сколько внутреннее, религиозное.
Герой, ставящий себя в роль Провидения, благодаря этой духовной узурпации приписывает себе и большую ответственность, нежели может понести, и большие задачи, нежели человеку доступны. Христианский подвижник верит в Бога-Промыслителя, без воли которого волос не падает с головы. История и единичная человеческая жизнь представляются в его глазах осуществлением хотя и непонятного для него в индивидуальных подробностях строительства Божьего, пред которым он смиряется подвигом веры. Благодаря этому он сразу освобождается от героической позы и притязаний. Его внимание сосредоточивается на его прямом деле, его действительных обязанностях и их строгом, неукоснительном исполнении. Конечно, и определение, и исполнение этих обязанностей требует иногда не меньшей широты кругозора и знания, на какую притязает интеллигентский героизм. Однако внимание здесь сосредотачивается на сознании личного долга и его исполнения, на самоконтроле, и это перенесение
- ↑ Карлейл в своей книге «Герои и героическое в истории» под именем героизма описывает духовный склад, который, по принятой нами терминологии, приближается к типу подвижничества и, во всяком случае, значительно отличается от атеистического героизма.
