Наша интеллигенція, поголовно почти стремящаяся къ коллективизму, къ возможной соборности человѣческаго существованія, по своему укладу представляетъ собою нѣчто антисоборное, антиколлективистическое, ибо несетъ въ себѣ разъединяющее начало героическаго самоутвержденія. Герой есть до нѣкоторой степени сверхчеловѣкъ, становящійся по отношенію къ ближнимъ своимъ въ горделивую и вызывающую позу спасителя, и при всемъ своемъ стремленіи къ демократизму интеллигенція есть лишь особая разновидность духовнаго аристократизма, надменно противопоставляющая себя „обывателямъ“. Кто жилъ въ интеллигентскихъ кругахъ, хорошо знаетъ это высокомѣріе и самомнѣніе, сознаніе своей непогрѣшимости и пренебреженіе къ инакомыслящимъ и этотъ отвлеченный догматизмъ, въ который отливается здѣсь всякое ученіе.
Вслѣдствіе своего максимализма интеллигенція остается малодоступна и доводамъ историческаго реализма и научнаго знанія. Самый соціализмъ остается для нея не собирательнымъ понятіемъ, обозначающимъ постепенное, соціально-экономическое преобразованіе, которое слагается изъ ряда частныхъ и вполнѣ конкретныхъ реформъ, не „историческимъ движеніемъ“, но надъ-исторической „конечною цѣлью“ (по терминологіи извѣстнаго спора съ Бернштейномъ), до которой надо совершить историческій прыжокъ актомъ интеллигентскаго героизма. Отсюда недостатокъ чувства исторической дѣйствительности и геометрическая прямолинейность сужденій и оцѣнокъ, пресловутая ихъ „принципіальность“. Кажется, ни одно слово не вылетаетъ такъ часто изъ устъ интеллигента, какъ это, онъ обо всемъ судитъ прежде всего „принципіально“, т.-е. на самомъ дѣлѣ отвлеченно, не вникая въ сложность дѣйствительности и тѣмъ самымъ нерѣдко освобождая себя отъ трудности надлежащей оцѣнки положенія. Кому приходилось имѣть дѣло съ интеллигентами на работѣ, тому извѣстно, какъ дорого обходится эта интеллигентская „принципіальная“ непрактичность, приводящая иногда къ оцѣживанію комара и поглощенію верблюда.
Этотъ же ея максимализмъ составляетъ величайшее препят-
дается психологія героизма, но эти распри имѣютъ однако и свои спеціальныя причины, съ нею несвязанныя.
Наша интеллигенция, поголовно почти стремящаяся к коллективизму, к возможной соборности человеческого существования, по своему укладу представляет собою нечто антисоборное, антиколлективистическое, ибо несёт в себе разъединяющее начало героического самоутверждения. Герой есть до некоторой степени сверхчеловек, становящийся по отношению к ближним своим в горделивую и вызывающую позу спасителя, и при всём своём стремлении к демократизму интеллигенция есть лишь особая разновидность духовного аристократизма, надменно противопоставляющая себя «обывателям». Кто жил в интеллигентских кругах, хорошо знает это высокомерие и самомнение, сознание своей непогрешимости и пренебрежение к инакомыслящим и этот отвлечённый догматизм, в который отливается здесь всякое учение.
Вследствие своего максимализма интеллигенция остаётся малодоступна и доводам исторического реализма и научного знания. Самый социализм остаётся для неё не собирательным понятием, обозначающим постепенное, социально-экономическое преобразование, которое слагается из ряда частных и вполне конкретных реформ, не «историческим движением», но над-исторической «конечною целью» (по терминологии известного спора с Бернштейном), до которой надо совершить исторический прыжок актом интеллигентского героизма. Отсюда недостаток чувства исторической действительности и геометрическая прямолинейность суждений и оценок, пресловутая их «принципиальность». Кажется, ни одно слово не вылетает так часто из уст интеллигента, как это, он обо всём судит прежде всего «принципиально», т. е. на самом деле отвлечённо, не вникая в сложность действительности и тем самым нередко освобождая себя от трудности надлежащей оценки положения. Кому приходилось иметь дело с интеллигентами на работе, тому известно, как дорого обходится эта интеллигентская «принципиальная» непрактичность, приводящая иногда к оцеживанию комара и поглощению верблюда.
Этот же её максимализм составляет величайшее препят-
дается психология героизма, но эти распри имеют однако и свои специальные причины, с нею не связанные.
