ста для свободы, дорожила личностью и исповѣдывала философію, въ которой нѣтъ мѣста для личности, дорожила смысломъ прогресса и исповѣдывала философію, въ которой нѣтъ мѣста для смысла прогресса, дорожила соборностью человѣчества и исповѣдывала философію, въ которой нѣтъ мѣста для соборности человѣчества, дорожила справедливостью и всякими высокими вещами и исповѣдывала философію, въ которой нѣтъ мѣста для справедливости и нѣтъ мѣста для чего бы то ни было высокаго. Это почти сплошная, выработанная всей нашей исторіей аберрація сознанія. Интеллигенція, въ лучшей своей части, фанатически была готова на самопожертвованіе и не менѣе фанатически исповѣдывала матеріализмъ, отрицающій всякое самопожертвованіе; атеистическая философія, которой всегда увлекалась революціонная интеллигенція, не могла санкціонировать никакой святыни, между тѣмъ какъ интеллигенція самой этой философіи придавала характеръ священный и дорожила своимъ матеріализмомъ и своимъ атеизмомъ фанатически, почти католически. Творческая философская мысль должна устранить эту аберрацію сознанія и вывести его изъ тупика. Кто знаетъ, какая философія станетъ у насъ модной завтра, быть можетъ, прагматическая философія Джемса и Бергсона, которыхъ используютъ подобно Авенаріусу и др., быть можетъ, еще какая-нибудь новинка. Но отъ этого мы не подвинемся ни на шагъ впередъ въ нашемъ философскомъ развитіи.
Традиціонная вражда русской интеллигенціи философской работѣ мысли сказалась и на характерѣ новѣйшей русской мистики. „Новый путь“, журналъ религіозныхъ исканій и мистическихъ настроеній, всего болѣе страдалъ отсутствіемъ яснаго философскаго сознанія, относился къ философіи почти съ презрѣніемъ. Замѣчательнѣйшіе наши мистики—Розановъ, МережковскіЙ, Вяч. Ивановъ, хотя и даютъ богатый матеріалъ для новой постановки философскихъ темъ, но сами отличаются анти-философскимъ духомъ, анархическимъ отрицаніемъ философскаго разума. Еще Вл. Соловьевъ, соединявшій въ своей личности мистику съ философіей, замѣтилъ, что русскимъ свойственно приниженіе разумнаго начала. Прибавлю, что нелюбовь
ста для свободы, дорожила личностью и исповедовала философию, в которой нет места для личности, дорожила смыслом прогресса и исповедовала философию, в которой нет места для смысла прогресса, дорожила соборностью человечества и исповедовала философию, в которой нет места для соборности человечества, дорожила справедливостью и всякими высокими вещами и исповедовала философию, в которой нет места для справедливости и нет места для чего бы то ни было высокого. Это почти сплошная, выработанная всей нашей историей аберрация сознания. Интеллигенция, в лучшей своей части, фанатически была готова на самопожертвование и не менее фанатически исповедовала материализм, отрицающий всякое самопожертвование; атеистическая философия, которой всегда увлекалась революционная интеллигенция, не могла санкционировать никакой святыни, между тем как интеллигенция самой этой философии придавала характер священный и дорожила своим материализмом и своим атеизмом фанатически, почти католически. Творческая философская мысль должна устранить эту аберрацию сознания и вывести его из тупика. Кто знает, какая философия станет у нас модной завтра, быть может, прагматическая философия Джемса и Бергсона, которых используют подобно Авенариусу и др., быть может, ещё какая-нибудь новинка. Но от этого мы не подвинемся ни на шаг вперёд в нашем философском развитии.
Традиционная вражда русской интеллигенции философской работе мысли сказалась и на характере новейшей русской мистики. «Новый путь», журнал религиозных исканий и мистических настроений, всего более страдал отсутствием ясного философского сознания, относился к философии почти с презрением. Замечательнейшие наши мистики — Розанов, МережковскиЙ, Вяч. Иванов, хотя и дают богатый материал для новой постановки философских тем, но сами отличаются антифилософским духом, анархическим отрицанием философского разума. Ещё Вл. Соловьёв, соединявший в своей личности мистику с философией, заметил, что русским свойственно принижение разумного начала. Прибавлю, что нелюбовь
