зорное лицемѣріе. Иные критики спрашивали: съ кого сии портреты пишутъ? Съ кого? Къ несчастію, съ дѣтей русскаго общества, и къ сугубому несчастію, съ дѣтей интеллигентскаго прогрессивнаго общества.
Изъ другой книжки о половой жизни того же московскаго студенчества („Страница изъ половой исповѣди московскаго студенчества“, Москва, 1908 г. К-во „Основа“) видно, что среди студентовъ есть субъекты, начавшіе свою половую жизнь съ семилѣтняго возраста…
И желаніе скрыть эту истину, желаніе замазать тотъ фактъ, что въ нашихъ интеллигентныхъ семьяхъ у дѣтей уже съ восьмилѣтняго возраста пробуждается опасное половое любопытство, свидѣтельствуетъ только о вѣрѣ въ страусову политику, разсчитываться за которую придется нашему потомству и всей странѣ?
Присоедините сюда другое опасное для расы зло—онанизмъ. Три четверти отвѣтившихъ на этотъ вопросъ студентовъ (около 1600 человѣкъ) имѣли мужество сознаться въ своемъ порокѣ. Сообщаемыя ими подробности таковы: тридцать человѣкъ начали онанировать до 7 лѣтъ, 440—до 12 лѣтъ!
Второе мѣсто послѣ семьи въ жизни интеллигентнаго ребенка занимаетъ школа. О воспитательномъ вліяніи нашей средней школы много говорить не надо: тутъ двухъ мнѣній не существуетъ. И если читателей интересуютъ цифры московской анкеты, то укажемъ, напр., что изъ 2081 опрошенныхъ студентовъ—1791 (т.-е. 86%) заявили, что ни съ кѣмъ изъ учебнаго персонала средней школы у нихъ на было духовной близости.
Утвержденіе, что средняя школа не имѣетъ вліянія на выработку міросозерцанія, пожалуй, не совсѣмъ вѣрно. Такое вліяніе существуетъ, но чисто отрицательное. Если уже въ родной семьѣ русскій интеллигентный ребенокъ воспитывается „отъ противнаго“, отвращается и отъ поступковъ, и отъ идей
зорное лицемерие. Иные критики спрашивали: с кого сии портреты пишут? С кого? К несчастью, с детей русского общества, и к сугубому несчастью, с детей интеллигентского прогрессивного общества.
Из другой книжки о половой жизни того же московского студенчества («Страница из половой исповеди московского студенчества», Москва, 1908 г. К-во «Основа») видно, что среди студентов есть субъекты, начавшие свою половую жизнь с семилетнего возраста…
И желание скрыть эту истину, желание замазать тот факт, что в наших интеллигентных семьях у детей уже с восьмилетнего возраста пробуждается опасное половое любопытство, свидетельствует только о вере в страусову политику, рассчитываться за которую придётся нашему потомству и всей стране?
Присоедините сюда другое опасное для расы зло — онанизм. Три четверти ответивших на этот вопрос студентов (около 1600 человек) имели мужество сознаться в своём пороке. Сообщаемые ими подробности таковы: тридцать человек начали онанировать до 7 лет, 440 — до 12 лет!
Второе место после семьи в жизни интеллигентного ребенка занимает школа. О воспитательном влиянии нашей средней школы много говорить не надо: тут двух мнений не существует. И если читателей интересуют цифры московской анкеты, то укажем, напр., что из 2081 опрошенных студентов — 1791 (т. е. 86%) заявили, что ни с кем из учебного персонала средней школы у них на было духовной близости.
Утверждение, что средняя школа не имеет влияния на выработку миросозерцания, пожалуй, не совсем верно. Такое влияние существует, но чисто отрицательное. Если уже в родной семье русский интеллигентный ребёнок воспитывается «от противного», отвращается и от поступков, и от идей
