Наша семья, и не только консервативная, но и передовая, семья раціоналистовъ поражаетъ не однимъ своимъ безплодіемъ, неумѣньемъ дать націи культурныхъ вождей. Есть за ней грѣхъ куда болѣе крупный. Она неспособна сохранить даже просто физическія силы дѣтей, предохранить ихъ отъ ранняго растлѣнія, при которомъ нечего и думать о какомъ-либо прогрессѣ, радикальномъ переустройствѣ общества и прочихъ высокихъ матеріяхъ.
Огромное большинство нашихъ дѣтей вступаетъ въ университетъ уже растлѣнными. Кто изъ насъ не знаетъ, что въ старшихъ классахъ гимназій уже рѣдко найдешь мальчика, не познакомившагося либо съ публичнымъ домомъ, либо съ горничной. Мы такъ привыкли къ этому факту, что перестаемъ даже сознавать весь ужасъ такого положенія, при которомъ дѣти не знаютъ дѣтства и не только истощаютъ свои силы, но и губятъ въ ранней молодости свою душу, отравляютъ воображеніе, искажаютъ разумъ. Не говорю объ Англіи и Германіи, гдѣ, по общимъ признаніямъ, половая жизнь дѣтей культурныхъ классовъ течетъ нормально и гдѣ развращеніе прислугой дѣтей представляетъ не обычное, какъ у насъ, но исключительное явленіе. Даже во Франціи, съ именемъ которой у насъ соединилось представленіе о всякихъ половыхъ излишествахъ, даже тамъ, въ этой странѣ южнаго солнца и фривольной литературы, въ культурныхъ семьяхъ нѣтъ такого огромнаго количества половыхъ скороспѣлокъ, какъ въ сѣверной, холодной Россіи…
По даннымъ упоминавшейся уже анкеты изъ 967 студентовъ, указавшихъ точное время своихъ первыхъ половыхъ сношеній, 61% юношей начали ихъ не позднѣе 17 лѣтъ, при чемъ 53 мальчика начали ихъ въ возрастѣ до 12 лѣтъ, 152 ребенка въ возрастѣ до 14 лѣтъ. Когда недавно въ одномъ журналѣ появились разсказы, описывавшіе „паденія“ восьми-девятилѣтнихъ мальчиковъ, въ печати нашей пронесся крикъ негодованія. Негодованіе было справедливо, поскольку авторы разсказовъ смаковали передаваемыя ими подробности гибели дѣтей, поскольку они гнались только за сенсаціей, за модной, щекочущей темой. Но въ этомъ негодованіи слышалось и по-
Наша семья, и не только консервативная, но и передовая, семья рационалистов поражает не одним своим бесплодием, неумением дать нации культурных вождей. Есть за ней грех куда более крупный. Она неспособна сохранить даже просто физические силы детей, предохранить их от раннего растления, при котором нечего и думать о каком-либо прогрессе, радикальном переустройстве общества и прочих высоких материях.
Огромное большинство наших детей вступает в университет уже растлёнными. Кто из нас не знает, что в старших классах гимназий уже редко найдёшь мальчика, не познакомившегося либо с публичным домом, либо с горничной. Мы так привыкли к этому факту, что перестаём даже сознавать весь ужас такого положения, при котором дети не знают детства и не только истощают свои силы, но и губят в ранней молодости свою душу, отравляют воображение, искажают разум. Не говорю об Англии и Германии, где, по общим признаниям, половая жизнь детей культурных классов течёт нормально и где развращение прислугой детей представляет не обычное, как у нас, но исключительное явление. Даже во Франции, с именем которой у нас соединилось представление о всяких половых излишествах, даже там, в этой стране южного солнца и фривольной литературы, в культурных семьях нет такого огромного количества половых скороспелок, как в северной, холодной России…
По данным упоминавшейся уже анкеты из 967 студентов, указавших точное время своих первых половых сношений, 61% юношей начали их не позднее 17 лет, причём 53 мальчика начали их в возрасте до 12 лет, 152 ребенка в возрасте до 14 лет. Когда недавно в одном журнале появились рассказы, описывавшие «падения» восьми-девятилетних мальчиков, в печати нашей пронёсся крик негодования. Негодование было справедливо, поскольку авторы рассказов смаковали передаваемые ими подробности гибели детей, поскольку они гнались только за сенсацией, за модной, щекочущей темой. Но в этом негодовании слышалось и по-
