скихъ добродѣтеляхъ, и Вл. Соловьевъ совершилъ важное дѣло, обличая эту часть общества, призывая къ самокритикѣ и покаянію, къ раскрытію нашихъ болѣзней. Потомъ наступили времена, когда заговорили о нашихъ радикальныхъ, тоже истинно-русскихъ добродѣтеляхъ. Въ эти времена нужно призывать другую часть общества къ самокритикѣ, покаянію и обличенію болѣзней. Нельзя совершенствоваться, если находишься въ упоеніи отъ собственныхъ великихъ свойствъ, отъ этого упоенія меркнутъ и подлинно большія достоинства.
Съ русской интеллигенціей въ силу историческаго ея положенія случилось вотъ какого рода несчастье: любовь къ уравнительной справедливости, къ общественному добру, къ народному благу парализовала любовь къ истинѣ, почти что уничтожила интересъ къ истинѣ. А философія есть школа любви къ истинѣ, прежде всего къ истинѣ. Интеллигенція не могла безкорыстно отнестись къ философіи, потому что корыстно относилась къ самой истинѣ, требовала отъ истины, чтобы она стала орудіемъ общественнаго переворота, народнаго благополучія, людского счастья. Она шла на соблазнъ великаго инквизитора, который требовалъ отказа отъ истины во имя счастья людей. Основное моральное сужденіе интеллигенціи укладывается въ формулу: да сгинетъ истина, если отъ гибели ея народу будетъ лучше житься, если люди будутъ счастливѣе, долой истину, если она стоитъ на пути завѣтнаго клича „долой самодержавіе“. Оказалось, что ложно направленное человѣколюбіе убиваетъ боголюбіе, такъ какъ любовь къ истинѣ, какъ и къ красотѣ, какъ и ко всякой абсолютной цѣнности, есть выраженіе любви къ Божеству. Человѣколюбіе это было ложнымъ, такъ какъ не было основано на настоящемъ уваженіи къ человѣку, къ равному и родному по Единому Отцу; оно было съ одной стороны состраданіемъ и жалостью къ человѣку изъ „народа“, а съ другой стороны превращалось въ человѣкопоклонство и народопоклонство. Подлинная же любовь къ людямъ есть любовь не противъ истины и Бога, а въ истинѣ и въ Богѣ, не жалость, отрицающая достоинство человѣка, а признаніе родного Божьяго образа въ каждомъ человѣкѣ. Во
ских добродетелях, и Вл. Соловьев совершил важное дело, обличая эту часть общества, призывая к самокритике и покаянию, к раскрытию наших болезней. Потом наступили времена, когда заговорили о наших радикальных, тоже истинно русских добродетелях. В эти времена нужно призывать другую часть общества к самокритике, покаянию и обличению болезней. Нельзя совершенствоваться, если находишься в упоении от собственных великих свойств, от этого упоения меркнут и подлинно большие достоинства.
С русской интеллигенцией в силу исторического её положения случилось вот какого рода несчастье: любовь к уравнительной справедливости, к общественному добру, к народному благу парализовала любовь к истине, почти что уничтожила интерес к истине. А философия есть школа любви к истине, прежде всего к истине. Интеллигенция не могла бескорыстно отнестись к философии, потому что корыстно относилась к самой истине, требовала от истины, чтобы она стала орудием общественного переворота, народного благополучия, людского счастья. Она шла на соблазн великого инквизитора, который требовал отказа от истины во имя счастья людей. Основное моральное суждение интеллигенции укладывается в формулу: да сгинет истина, если от гибели её народу будет лучше житься, если люди будут счастливее, долой истину, если она стоит на пути заветного клича «долой самодержавие». Оказалось, что ложно направленное человеколюбие убивает боголюбие, так как любовь к истине, как и к красоте, как и ко всякой абсолютной ценности, есть выражение любви к Божеству. Человеколюбие это было ложным, так как не было основано на настоящем уважении к человеку, к равному и родному по Единому Отцу; оно было с одной стороны состраданием и жалостью к человеку из «народа», а с другой стороны превращалось в человекопоклонство и народопоклонство. Подлинная же любовь к людям есть любовь не против истины и Бога, а в истине и в Боге, не жалость, отрицающая достоинство человека, а признание родного Божьего образа в каждом человеке. Во
