государствомъ. Но конституціонное государство можетъ быть и по преимуществу рабочимъ и крестьянскимъ, какъ это мы видимъ на примѣрѣ Новой Зеландіи и Норвегіи. Наконецъ, оно можетъ быть лишено опредѣленной классовой окраски въ тѣхъ случаяхъ, когда между классами устанавливается равновѣсіе и ни одинъ изъ существующихъ классовъ не получаетъ безусловнаго перевѣса. Но если современное конституціонное государство оказывается часто основаннымъ на компромиссѣ даже по своей соціальной организаціи, то тѣмъ болѣе оно является таковымъ по своей политической и правовой организаціи. Это и позволяетъ соціалистамъ, несмотря на принципіальное отрицаніе конституціоннаго государства, какъ буржуазнаго, сравнительно легко съ нимъ уживаться и, участвуя въ парламентской дѣятельности, пользоваться имъ какъ средствомъ. Поэтому и Кавелинъ, и Михайловскій были правы, когда предполагали, что конституціонное государство въ Россіи будетъ или дворянскимъ, или бружуазнымъ; но они были неправы, когда выводили отсюда необходимость непримиримой вражды къ нему и не допускали его даже какъ компромиссъ; на компромиссъ съ конституціоннымъ государствомъ идутъ соціалисты всего міра.
Однако важнѣе всего то, что Кавелинъ, Михайловскій и вся русская интеллигенція, слѣдовавшая за ними, упускали совершенно изъ вида правовую природу конституціоннаго государства. Если же мы сосредоточимъ свое вниманіе на правовой органазаціи конституціоннаго государства, то для уясненія его природы мы должны обратиться къ понятію права въ его чистомъ видѣ, т.-е. съ его подлиннымъ содержаніемъ, не заимствованнымъ изъ экономическихъ и соціальныхъ отношеній. Тогда недостаточно указывать на то, что право разграничиваетъ интересы или создаетъ компромиссъ между ними, а надо прямо настаивать на томъ, что право только тамъ, гдѣ есть свобода личности. Въ этомъ смыслѣ правовой порядокъ есть система отношеній, при которой всѣ лица даннаго общества обладаютъ наибольшею свободой дѣятельности и самоопредѣленія. Но въ этомъ смыслѣ правовой строй нельзя противопоставлять соціалистаческому строю. Напротивъ, болѣе углубленное пониманіе обоихъ приводитъ къ выводу, что они тѣсно
государством. Но конституционное государство может быть и по преимуществу рабочим и крестьянским, как это мы видим на примере Новой Зеландии и Норвегии. Наконец, оно может быть лишено определённой классовой окраски в тех случаях, когда между классами устанавливается равновесие и ни один из существующих классов не получает безусловного перевеса. Но если современное конституционное государство оказывается часто основанным на компромиссе даже по своей социальной организации, то тем более оно является таковым по своей политической и правовой организации. Это и позволяет социалистам, несмотря на принципиальное отрицание конституционного государства, как буржуазного, сравнительно легко с ним уживаться и, участвуя в парламентской деятельности, пользоваться им как средством. Поэтому и Кавелин, и Михайловский были правы, когда предполагали, что конституционное государство в России будет или дворянским, или буржуазным; но они были неправы, когда выводили отсюда необходимость непримиримой вражды к нему и не допускали его даже как компромисс; на компромисс с конституционным государством идут социалисты всего мира.
Однако важнее всего то, что Кавелин, Михайловский и вся русская интеллигенция, следовавшая за ними, упускали совершенно из вида правовую природу конституционного государства. Если же мы сосредоточим своё внимание на правовой органазации конституционного государства, то для уяснения его природы мы должны обратиться к понятию права в его чистом виде, т. е. с его подлинным содержанием, не заимствованным из экономических и социальных отношений. Тогда недостаточно указывать на то, что право разграничивает интересы или создает компромисс между ними, а надо прямо настаивать на том, что право только там, где есть свобода личности. В этом смысле правовой порядок есть система отношений, при которой все лица данного общества обладают наибольшею свободой деятельности и самоопределения. Но в этом смысле правовой строй нельзя противопоставлять социалистаческому строю. Напротив, более углубленное понимание обоих приводит к выводу, что они тесно
